Я стараюсь не задавать вопросов. Зачем мне это? К чему? И так ведь видно, что моему мужчине тяжело. Напряжение витает в воздухе, а количество охраны с каждым днем увеличивается в геометрической прогрессии. Скорее всего, просто какая-то шавка возомнила себя главной, обычные вещи. Наверняка это вопрос пары дней.

Но струящийся колкими снежинками холодок по спине все равно заставляет меня вздрагивать.

И вроде я понимаю, что все хорошо будет, с ними, с такими как мой отец и Никита, иначе никак. Сколько раз папа стягивал сюда своих людей, но еще никогда ничего серьезного не было напрямую связано с мамой или со мной. Я понимала, что они все тут не плюшками балуются, но, когда ты растешь в среде криминала, ты подспудно начинаешь воспринимать бандитские разборки как совершенно штатную ситуацию.

Понятно, но…

Червячок сомнения все равно гложет изнутри. Как будто грядет что-то серьезное, я просто начинаю предчувствовать, периодически выхватывая безосновательный страх. Он плотными щупальцами сжимает шею.

С Никитой мы возвращаемся к исходной точке, где у меня появляется абсолютно упадническое настроение, бороться с которым точно не получается.

Он снова возвращается домой под утро, спит пару часов, смазано целует меня в губы, а потом пронзительно смотрит в глаза и просит не делать глупости. Я и не делаю. Абсолютно подчиняюсь, езжу в универ и даже выполняю бесконечные домашки, чтобы немного разгрузить голову. Ситуация с Наташей все еще не отпускает меня, но я стараюсь гнать эти мысли, потому что Никита в принципе не дает мне никаких оснований ревновать. Я точно знаю, что он пропадает в офисе, это ясно из разговоров охраны, да и по тому, что слышу в трубке, когда могу внезапно позвонить. Просто так.

Не потому что накручиваю себя, нет. Никита всегда берет трубку после трех гудков. Редко когда мне приходится ждать дольше. Голос уставший. Мужские голоса и отборный мат слышатся на фоне, но никаких девиц.

Разумеется, я живу в своей комнате, теперь открытые проявления чувств нам в какой-то степени недоступны. Нет, Ник приходит ко мне ночью и уходит до того, как все просыпаются. Но я абсолютно не могу дождаться его, только во сне ощущаю накаченную мужскую фигуру и крепко прижимаюсь, как будто в последний раз. Настолько сильно оплетаю его своими конечностями, что он хрипло посмеивается мне в ухо. Но все это происходит со мной в пограничном состоянии, на грани сна и реальности, когда ты вроде все осознаешь, но полностью собой не владеешь.

Я практически ни с кем не общаюсь, разве что в универе и то по учебе. Никита убедительно попросил меня, читайте практически приказал, обойтись сейчас без гулянок. Вот только мне и не хочется, по правде говоря, я не то, чтобы уж очень сильно их любила. А достигнув нужной цели, посещать сомнительные пьянки всякая нужда отпала.

Папа увез маму на какой-то дальний остров, откуда связи нет никакой, так что пару дней от родителей ни слуху ни духу. Скорее всего мой папа решил наверстать годы без нормального отдыха, раз так основательно взялся за отпуск. Я по ним скучаю, но в то же время только сейчас искренне радуюсь их отъезду...они заслужили побыть наедине.

В глубине души мне даже стыдно немного, и потому что вела себя гаденько, и потому что в последнем разговоре откровенно лгу матери, когда она спрашивает о Никите. Так уж вышло, что делать это у меня получается в разы лучше, чем у мамы, вот уже кто точно начал бы краснеть, а потом бледнеть, скажи хоть слово лжи. Никита просил никому ничего не сообщать. Вообще ни о чем. Я поняла, что настоящая заворушка пройдет без ведома отца. Значит, так нужно. Никита всегда ведь уверен в том, что совершает.

—Детка, Никита какой-то слишком странный. У вас все хорошо? — шепчет в трубку мама. Она искренне волнуется, чтобы мы тут не поубивали друг друга, хотя в реальности ситуация совсем другая.

—Да, все в норме, а что должно было быть?

—Он в один момент счастливо-спокоен, а в другой как на подрыве. Это даже папа заметил…Если бы только я, то списала бы на излишнюю мнительность.

Нет, мамочка, просто у тебя прекрасно работает интуиция. Я бы сказала, что феноменально.

—Ну может он влюбился? — выпаливаю с ходу, чем явно удивляю маму. Между нами повисает пауза, такая тягучая, заставляющая меня покрываться липким потом.

—А что есть претендентка? — голос мамы меняется. Звучат нотки недоверия.

—Наверняка у такого мужчины могут быть поклонницы, мам.

А почему нет? Почему она не верит? Да что, черт возьми, с ним было?

—Хорошо бы…чтобы это было правдой, детка. Хватит ему самому быть.

Мягкий голос звучит надломлено-печально. От этого у меня вскрывается черепная коробка, а мозги начинают кипеть. Так случается всегда, когда все вокруг что-то знают, а я нет. Чувствуешь себя при этом крайне мерзопакостно.

—Мам, а почему он до сих пор не женат?

Мой взгляд падает на кольцо, которое я все-таки отыскала в комнате и натянула на палец. Сразу стала счастливее. Однозначно.

—Светик, ну что за вопросы? — мама неодобрительно хмыкает в трубку.

—Я просто подумала, что обычно у мужчин хотя бы подружки какие есть, а у Никиты никого. Может в его жизни что-то было такое, что не дает ему двигаться дальше?

Из трубки доносится странный вздох. А затем мама практически шепотом отвечает мне:

—Свет. Не забивай голову глупостями.

Было. Потому что моя мама лгать не умела, не умеет и вряд ли научится.

Грудную клетку сжимает, ощущения, что ребра раскрошатся.

Что же было?

СВЕТА

На следующее утро меня ждет просто головокружительно приятный сюрприз в лице Аиши, она сидит на кухне и попивает чай с круассанами, когда я, заспанная, спускаюсь по лестница и с полуприщуром пытаюсь осознать реальность вокруг.

—Аиша? — губы расплываются в улыбке, несусь в ее сторону и чуть ли не сношу вихрем.

—Я тут подумала, что хватит киснуть на выходных за учебниками, пора проведать мою юлу, — крепко обнимает меня в ответ.

Да уж, она всегда старается часто наведываться, и всегда эти приезды случаются именно в тот момент, когда моя нервная система в шаге от того, чтобы рухнуть. Каким-то образом у Аиши получается чувствовать меня даже на расстоянии. Может дело в том, что раньше она очень много времени со мной проводила. Да и мать старалась нас сблизить, совместные поездки и прочее однозначно повлияло на нашу близость.

А возможно, что все дело именно во внутреннем радаре. Ведь девушка ребенком пережила много боли, и она теперь чувствительна к боли других. Считывает ее моментально, спешит на помощь, даже если не просят. И в ответ ей ничего не нужно.

Мне всегда хотелось быть такой, как она, но увы и ах. Получилась такая, как я. Дочь своих родителей с шилом в заднице.