– Да уж, – с досадой признался купец. – Не рассчитал. Так и вы тоже не рассчитали, соколики!

Эту фразу торговец неожиданно произнес с таким торжеством, что Павел с Митохой удивленно переглянулись.

– Думали, пайцза здесь, в сундучке? – Тихон довольно рассмеялся и потер руки. – Ан нет! Небось, посмотрели уже?

– Даже не открывали, – Ремезов посмотрел на валявшийся в углу сундучок с распахнутой крышкой.

В этот момент снаружи вновь послышались крики. Павел повел глазами… убрав стол, рязанец проворно распахнул дверь:

– Ну, что там у вас?

Дрожащее пламя факелов выхватывало из темноты широкоплечие – в кольчугах да кожаных доспехах – фигуры, отражаясь, играло на обнаженных клинках мечей, тусклым рыжим золотом светилось в наконечниках копий.

– Эка вы! – выглянув, покачал головою Ремезов. – Вот так в баньку собрались!

– Беда, господине, – перекинув с плеча на плечо увесистую дубину, глухо доложил Неждан. – Мои посейчас с дозора сменились – слышали в лесу ржание… мно-ого коней. Вражины то – так мыслю.

Он был прав, конечно же – в это неспокойное время каждый незнакомец мог оказаться врагом… или врагами, ежели таких незнакомцев много.

Покусав губу, Павел обернулся к купцу:

– Ну, что, Тихон-гость – будем мириться? Мы тебе ничего плохого не сделали, ты нам тоже не успел. Чего делить-то? Или устроим тут баньку… кровавую?

– Согласен, – коротко отозвался купец и, повернувшись к приказчикам, приказал: – Уберите ножи, парни.

Они вышли наружу один за другим – сначала Тихон, сразу за ним – Ремезов, затем – приказчики, а уж самым последним выбрался наружу наемник.

– Ну, что? – торговец посмотрел на боярина с затаенной усмешкою, так родители смотрят на нашкодивших детей, которые еще не знают, что родители знают. – Дальше что делать будем? Я вам не доверяю, вы – мне. Расплатимся да расстанемся?

– Точно так, – хмуро кивнул молодой человек.

– А вот, пожалуй, так-то не выйдет! – осмелев, подал голос Митоха. – Про лошадей-то вы и забыли. Кто его знает – кто там, в лесу?

Павел скривился:

– Скорее – за лесом, конным-то в лесу несподручно. Тихон, сколько тут дорожек из лесу к деревне?

– Одна – по реке, другая – пожней, – задумчиво отозвался купец. – Но пожней – кругом, далече.

– Все ж и там надо сторожу выставить, – Ремезов посмотрел на Митоху. – Чтоб предупредили хотя бы.

– Выставим, – согласно кивнул наемник.

– Ну-ну, – поглядев на звезды, подбодрил рязанца боярин. – Ты у нас человек в воинских делах самый опытный – так предлагай.

– Перво-наперво, местных надо предупредить – Ага, вот он ты – Твердислав. Тут, на усадьбишке твоей, и засядем. – Либо – бежать со всех ног.

– Вот-вот, – тихо произнес Тихон. – Бежать.

Он вовсе не выглядел взволнованным, этот ушлый торговец, хотя по всему – должен был бы хоть немного поволноваться, за товары свои, за людей. Шутка ли – всадники чужие за лесом, в близости.

– А, может, это купцы просто? – вслух предположил Твердислав. – До утра выждем.

– Выждем, – согласно кивнул Митоха. – В темноте-то все одно никого не видать – никто и нападать не будет. Рассвета выждут, а уж опосля…

Ремезов снова посмотрел в небо, словно бы именно там хотел подсмотреть ответ на волновавший всех вопрос – кто прятался там, за лесом? Зачем?

– Так, говорите, по реке из-за леса к деревне – ближе? – опустив глаза, неожиданно уточнил молодой человек.

– Ближе, – утвердительно кивнул староста. – То так.

– Тогда, думаю, мы вот как сделаем…

На востоке, за крутыми холмами, едва еще только начинала загораться заря, а почти все воины Павла – Гаврила, Неждан, Окулко и прочие – уже затаились в зарослях бредины и краснотала на крутом бережку и, поглядывая вниз, на блестевший в свете предутренней бледнолицей луны санный путь, ждали, приготовив стрелы и короткие метательные копья – сулицы.

– Если свернут к деревне, нападем первыми, – поглядывая на светлеющее небо, тревожным шепотом инструктировал молодой человек. – Коли оружны. Коли не купцы. Ну… и если Митоха из деревни гонца пришлет – мол, на них уже напали.

Ремезов оглянулся, словно силился разглядеть укрывшуюся за синим холмом деревню, пока еще мирно спящую… на первый взгляд! Все там были готовы: и люди старосты Твердислава, и Митоха с пятью оставшимися с ним воинами.

– Этот староста – очень подозрителен, – прошептал таившийся рядом с боярином кат. – И Тихон-гость… Ох, пытать бы их, угостить бы плеточкой!

Павел нервно дернулся:

– Все б тебе пытать. Чем они тебе не нравятся-то?

– А спокойные больно, – стряхнув с бороды снег, уверенно пояснил Окулко. – А тако не должны бы!

– Спокойные – да, – согласился Ремезов. – Так просто ко всему уж привычны.

– Митоха тоже привычен – одначе суетится, бегает. Эти же… Не-ет, явно они что-то замыслили. И что-то такое знают, чего мы не ведаем пока. Потому и спокойны, как лед.

– Может, ты и прав, Окулко… Тсс!!! Что это? – встрепенувшись, молодой человек взволнованно посмотрел вниз, на реку. – Вот этот звук! Вот… снова. Слышишь?

– Копыта по льду бьют, – тихо промолвил палач. – Снег-то тонок еще, вот и слышно. И – ого, боярин! – сзади… Бежит кто-то!

И в самом деле, слышно было, как скрипит снег под ногами бегущего… а вот и сам он выбрался из рощицы, встал над обрывом, позвал тихонечко:

– Эй, эй, боярин, где вы?

Павел выбрался из кустов:

– Что случилось-то?

– Случилось, господине! Неведомы люди на деревню напали… человек с полсорока! Уже бьются.

– Сейчас поможем… ты что так тихо-то?

– Орать не велено.

– Это правильно… сейчас… С полсорока, говоришь?

– Тако.

Стало уже заметно светлее, хоть зимнее тусклое солнышко еще и не показалось, а все ж видно было и юркого мальчишку-гонца в драном армячке, и белую ленту реки под обрывом…

И всадников, неожиданно показавшихся из-за излучины! Хоть и ждали их уже, а все ж… Словно бы вынырнули вдруг из тающей ночной тьмы. Ехали уверенно, быстро – впереди, на сильных, укрытых длинными белыми попонами, конях – трое уверенных в себе воинов, в таких же белых – с черными крестами! – плащах поверх тускло блестевших кольчужных доспехов.

– Лыцари! – ахнул гонец. – Тевтонцы! Они же и на деревню… только там незнатные – пешие, кнехты…

У поворота к деревне рыцари остановились, дожидаясь чуть поотставших воинов. Кто-то что-то негромко сказал. Кто-то хохотнул. Ага! Вот подъехали воины попроще – оруженосцы. Рыцари тут же вооружились, точнее – довооружились – надели на головы глухие, как ведра, шлемы, приготовили копья, щиты – треугольные, с черно-желтым крестом, с черным орлом на желтом фоне.