Оружейный мастер 44-го стрелкового полка старший сержант А.П. Бессонов: «Люди собрались из разных полков, и понять, где командир и где рядовой боец, нельзя было, большинство были раздеты… Люди смешались, стали действовать поодиночке или группами безо всякого руководства, этого допускать нельзя было, нужен был руководитель, но офицеров нашего полка среди нас не было… Я был назначен «снабженцем», вернее не назначен, а сам себя назначил, по доставке оружия и боеприпасов на наш участок. Ведь это входило в мои обязанности работника боепитания полка».

Рядом с бойцами были женщины и дети. Они помогали раненым, подносили патроны, участвовали в боевых действиях с оружием в руках (что вдохновило генерала Блюментритта на сочинение байки о «женском батальоне», защищавшем старую крепость: «Там мы узнали, что значит сражаться по русскому способу»).

Конечно, не было, и не могло быть, все настолько плакатно-героично, как излагалось в советской легенде. Имели место и паника, и дезорганизация, и палили во все стороны для храбрости, в том числе — по своим.

Танкисты 75-го разведывательного батальона открыли огонь по собственным экипажам. «Когда мы с большими трудностями начали приближаться к танкам, то нас с наших же танков обстреляли пулеметными очередями. И вот, оставшиеся в живых, а их оказалось очень мало, бросились обратно в казарму», — рассказывает младший сержант К.И. Жармедов.

Заместитель командира роты связи лейтенант Л.А. Кочин находился в казарме 84-го стрелковогогполка: «Паника была в первые минуты большая. Одни успели одеться, другие были в нижнем белье, все бегали, никто толком не понимал, что творится кругом. А кругом гремело, грохотало, пахло дымом и гарью, беспрерывно рвались снаряды и мины. Наши казармы располагались в юго-западной части Центрального острова, поэтому артиллерийский обстрел причинил нам особенно много вреда. Опомнившись, мы ликвидировали панику, заставили людей одеться, взять оружие, расставили их по местам и, не теряя времени, стали организовывать оборону. Окна и двери забаррикадировали матрацами и подушками. В оставшихся отверстиях устанавливали пулеметы». А рядовой П.Г. Моршнев утверждает, что «артиллерийский обстрел» 84-го полка учинили пушкари 333-го стрелкового полка, полагая, что там уже обосновались немцы; не исключено, что они же подбили один из броневиков Матевосяна.

Тем не менее…

К 9 часам утра крепость была полностью блокирована противником, а уже к полудню командование 12-го армейского корпуса вынуждено было выделить из резерва 133-й пехотный полк полковника Фрица Кюлвайна. Однако, как говорилось в донесении генерала Шлиппера, это «…не внесло изменения в положение. Там, где русские были отброшены или выкурены, через короткий промежуток времени из подвалов, водосточных труб и других укрытий появлялись новые силы, которые стреляли так превосходно, что наши потери значительно увеличивались».

Защитники Цитадели, используя знание местности, немногочисленные уцелевшие «полковушки», 45-мм противотанковые орудия и бронетехнику, удерживали почти двухкилометровое кольцо оборонительной казармы. В течение первого дня они отбили несколько ожесточенных атак противника. — Ближний стрелковый бой среди деревьев, построек и развалин лишил немцев важного преимущества: боясь поразить собственные подразделения, они не имели возможности оказать пехоте артиллерийскую поддержку.

Так, введенный в бой на Северном острове 2-й батальон 135-го полка при поддержке противотанковых орудий достиг центральной дороги, захватил северную часть главного вала с Северными воротами, но организованная около 10 часов полковником Йоном атака на Трехарочные ворота с целью «спасти окруженных в Центральной цитадели военнослужащих 3-го батальона», провалилась. В северной части кольцевой казармы уже пришли в себя курсанты полковой школы 44-го полка; организовали энергичный отпор бойцы 455-го полка; разжились боеприпасами красноармейцы инженерного полка:

«Первые патроны мы добыли около 6–7 часов утра. Стало известно, что недалеко от нас, где-то в казармах 84-го стрелкового полка, находится склад боеприпасов. Сержанты Н. Якимов, А. Гордон, красноармеец Саркисов и я отправились за боеприпасами. Вдоль дороги, ведущей к 84-му полку, ходили три броневика из 75-го отдельного разведывательного батальона. Следуя один за другим, они двигались то вперед, то задним ходом. Из башен торчали небольшие пушки; под их прикрытием мы добежали до склада. Там распоряжался какой-то старшина, указывая где и что брать. Набив за пазуху гранат, захватив по нескольку коробок с запалами и по ящику винтовочных патронов, двинулись обратно. Справа горели постройки нашего хозвзвода, кругом шла стрельба. Упали Саркисов и Гордон, потом еще один боец. Все бросились на землю. Стреляли откуда-то сзади. Броневики уже покосились, два из них горели…

В течение дня еще несколько раз ходили в склад за патронами. У нас появились автоматы ППД и патроны к ним, несколько пистолетов».

Около 10 часов защитники Цитадели разобрались, что «откуда-то сзади» ведут огонь немецкие солдаты, засевшие в красноармейском клубе и столовой комсостава. Хотя осажденные в них «фрицы» сами находились в критическом положении, но зато они занимали ключевую позицию, позволявшую держать под пулеметным обстрелом практически весь внутренний двор.

Со стороны 455-го и 84-го стрелковых полков предприняли первую — неудачную — попытку выбить немцев из зданий клуба и столовой комсостава. «С западной стороны фашисты обстреливали нас из автоматов, — вспоминает рядовой И.Ф. Хваталин. — Они засели в комсоставовской столовой, находящейся от нас в 30 метрах. А с восточной стороны огонь противника велся из-за берега реки. Необходимо было во что бы то ни стало выбить гитлеровцев, засевших в столовой, так как они обстреливали оттуда всю площадь крепости и не давали нам возможности держать связь с 333-м стрелковым полком».

В ходе повторной атаки 2-го батальона майора Парака штурмовые группы прорвались во двор Цитадели со стороны Трехарочных и Бригитских ворот, но вновь были выбиты контратакой, которую возглавил начхим 455-го стрелкового полка лейтенант A.A. Виноградов, и дружным огнем из казарм 333-го и 44-го полков. Политрук П.П. Кошкаров: «Красноармейцы и младшие командиры собрали тяжелораненых и бережно перенесли в подвалы. Как вдруг прибегает связной от лейтенанта Попова и докладывает о том, что фашисты снова рвутся к Трехарочным воротам. Виноградов взял с собой два взвода и поспешил туда. Я же остался в районе обороны, чтобы держать под огнем площадь, а станковые пулеметы сосредоточил на валу берега Мухавца, прижимая плотным огнем фашистов к земле. Одновременно Виноградов и Попов завязали рукопашный бой на мосту через Мухавец, настил которого горел. Курсанты, красноармейцы, пехотинцы, саперы, связисты штыками и гранатами уничтожали фашистов, сбрасывая их в реку. Вода приобрела багровый оттенок, а трупы плыли, словно дрова на речном сплаве».

К полудню батальон Парака выдохся.

Как только наступила передышка, защитники Цитадели вновь взялись выкуривать немцев из здания клуба, организовав совместную операцию нескольких боевых групп. Красноармейцы ворвались в бывшую церковь и уничтожили солдат противника.