– Дайте пациентке нейтрализующую кислоту, доктор, – с сарказмом посоветовал Лоуренс Баркер, – и вы увидите, что она поправится. Встретимся в шесть часов на обходе.

Пейдж смотрела, как он стремительно удаляется по коридору.

Добравшись до своего топчана в дежурке, она подумала: «Я убью Лоуренса Баркера. И сделаю это медленно. Он тяжело заболеет. Из его тела будет торчать десяток трубок от капельниц. Он будет умолять меня избавить его от страданий, но я этого не сделаю. Я позволю ему страдать, а потом, когда он почувствует себя лучше…, вот тогда-то я и убью его!»

Пейдж продолжала совершать обходы под руководством «Зверя» – так она про себя называла доктора Баркера. Она уже трижды ассистировала ему во время операций на сердце и, несмотря на свое отрицательное отношение к нему, не могла не восхищаться его непревзойденным мастерством.

Пейдж с благоговейным трепетом наблюдала, как доктор Баркер вскрыл грудную клетку пациента и мастерски заменил больное сердце донорским. Вся операция заняла менее пяти часов.

Тогда она подумала: «Через несколько недель этот пациент сможет вернуться к нормальной жизни. Не удивительно, что хирурги считают себя богами. Они побеждают смерть и возвращают людей к жизни».

Раз за разом ей приходилось быть свидетелем того, как останавливалось сердце, превращаясь в бесполезный кусок плоти. А затем происходило чудо, и безжизненный орган снова начинал пульсировать, посылая кровь умирающему телу.

Как– то утром по графику была запланирована операция введения внутриартериального зонда. Пейдж должна была ассистировать доктору Баркеру. Когда все было готово, доктор Баркер отрывисто рявкнул:

– Приступайте!

Пейдж подняла на него взгляд.

– Что, простите?

– Это простейшая операция. Как думаете, справитесь? – в голосе его прозвучало презрение.

– Да, – решительно заявила Пейдж, – Ладно, тогда начинайте! Доктор Баркер выглядел разъяренным. Он наблюдал, как Пейдж ловко вставила трубочку в артерию и продвинула по артерии в сердце. Проделано это было безупречно. Баркер стоял, не произнося ни слова.

«Ну и черт с ним, – сказала себе Пейдж. – Что бы я ни делала, он никогда не будет доволен».

Она ввела в трубку непроницаемое для рентгеновских лучей красящее вещество. Все наблюдали на мониторе, как это вещество растекалось по венечным артериям. На светящемся экране регистрировались степень закупорки артерий и местонахождение закупорок, и все это автоматически записывалось видеомагнитофоном.

Старший ординатор посмотрел на Пейдж и улыбнулся.

– Отличная работа, – Спасибо. – Пейдж повернулась к доктору Баркеру.

– Чертовски медленно, – буркнул он. И вышел из операционной.

* * *

Пейдж очень любила те дни, когда доктор Баркер не бывал в больнице, а работал у себя в частной клинике. Она поделилась с Кэт:

– Отдохнуть от него один день, это все равно что провести неделю за городом.

– Ты действительно ненавидишь его?

– Он блестящий врач, но ничтожество как человек. Ты не замечала, как иногда людям подходят их фамилии? Доктор Баркер непременно когда-нибудь получит по морде, если он не прекратит лаять на всех.

– Видела бы ты некоторых красавчиков, от которых мне приходится отбиваться. – Кэт рассмеялась. – И все они считают себя подарком небес для женщин. Как было бы хорошо, если бы в мире вообще не существовало мужчин!

Пейдж удивленно посмотрела на Кэт, но ничего не сказала.

* * *

Пейдж и Кэт пришли проведать Джимми Форда. Он все еще находился в коме. Ничего поделать было нельзя.

Кэт вздохнула.

– Проклятье. Почему такое случается с хорошими парнями?

– Хотела бы я знать.

– Думаешь, он выкарабкается? Пейдж замялась.

– Мы сделали все возможное. Теперь все в руках Бога.

– Странно. А я то думала, что мы и есть Бог.

* * *

На следующий день, когда Пейдж предстояло возглавить вечерний обход, ее остановил в коридоре старший ординатор Каплан.

– У вас сегодня удачный день. – Он усмехнулся. – Получите на обход нового студента медицинского колледжа.

– Правда?

– Да. СП.

– СП?

– Слабоумный племянник. У жены доктора Уоллиса есть племянник, который хочет стать врачом. Из двух колледжей его вышвырнули, теперь мы все вынуждены с ним возиться. Сегодня ваша очередь.

Пейдж застонала.

– У меня нет на это времени. Я…

– Но и выбора у вас нет. Будьте хорошей девочкой, и доктор Уоллис зачтет вам очко, как скауту за доброе дело. – С этими словами Каплан удалился.

Пейдж вздохнула и отправилась туда, где дожидались начала обхода молодые ординаторы. «Где же этот СП?» Она посмотрела на часы, он опаздывал уже на три минуты. «Подожду еще минуту, – решила Пейдж, – а не придет – и черт с ним». И тут она увидела его: высокий, стройный мужчина спешил к ней по

коридору.

Он подошел, тяжело дыша, и сказал:

– Простите. Доктор Уоллис попросил меня…

– Вы опоздали, – резким тоном оборвала его Пейдж.

– Я знаю. Простите. Меня задержали…

– Ладно, оставим это. Как вас зовут?

– Джейсон. Джейсон Куртис. – На нем был надет спортивный пиджак.

– Где ваш белый халат?

– Мой белый халат?

– Разве вам не говорили, что на обходы надо надевать белый халат?

Джейсон выглядел сбитым с толку.

– Нет. Боюсь, я… Раздраженная, Пейдж заявила:

– Вернитесь в кабинет старшей сестры и попросите дать вам белый халат. Блокнота для записей у вас тоже нет?

– Нет.

«Слабоумный племянник, что от него еще можно ожидать?»

– Догоните нас в первой палате.

– Вы уверены? Я…

– Выполняйте! – Пейдж и другие ординаторы удалились, а Джейсон Куртис остался стоять, глядя им вслед.

Они осматривали уже третьего пациента, когда в палату торопливо вошел Джейсон. На нем был белый халат. Пейдж как раз говорила:

– …опухоли на сердце могут быть злокачественными, что встречается довольно редко, и доброкачественными.

Она повернулась к Куртису.

– Вы можете назвать три типа опухолей? Он уставился на нее.

– Боюсь…, что нет. «Конечно, не можешь».

– Эпикардиальный. Миокардиальный. Эндокардиальный.

Куртис посмотрел на Пейдж и улыбнулся.