Тот прочистил горло.

– Ну, как знать, как знать… Теперь зачислены только семеро мужчин из разных стран, и они…

– И каждый из них – белый.

– Состав отряда меня тоже беспокоит, – согласилась я. – Вот почему с помощью авиашоу мы и пытаемся в корне изменить ситуацию. Как только руководство проекта увидит, насколько мы квалифицированны…

Выражение лица мисс Колман выдало ее крайнюю степень напряжения, и она, наклонившись через стол ко мне, произнесла:

– Меня приняли в «ОСы» во время Второй мировой, но вскоре разобрались, что я – черная, и настоятельно попросили меня свое заявление отозвать. А что заставляет вас полагать, что руководство МАК станет вести себя как-либо иначе?

– Я… Ну… Ну в данном случае мы говорим о внеземных колониях, и… И… – И тут я вспомнила, что сразу после падения Метеорита черных оставили в их кварталах умирать, и изменения произошли лишь только после того, как Юджин и Миртл принялись разбрасывать там свои листовки. – И мы их создадим только все вместе. Но для этого необходимо сначала продемонстрировать олухам из МАК, на что мы способны, следует доказать им, что мы умеем летать.

Мисс Пикс пожала плечами:

– Я уже сказала, что я – в деле. Можете и дальше спорить, но если мы просто будем здесь сидеть сиднем, то ничего уж точно не изменится.

Мисс Брэггс медленно кивнула и обронила:

– Во всяком случае, шоу гарантирует нам потеху.

Мисс Колман встала.

– У меня есть дела поважнее, чем тратить свое время, помогая еще одной белой леди эксплуатировать нас.

– Эксплуатировать? – Я невольно вскочила на ноги. – Я приглашаю вас летать, а вовсе не полы мыть или ужин подавать.

Мисс Колман ухмыльнулась.

– Приглашаете? Я – математик и химик, но первое, что вам на ум пришло, – так это представить меня в качестве прислуги. Так что нет, спасибо, мэм. Можете и дальше убеждать себя, что пытаетесь спасти нас, но уже без меня.

Она зашагала прочь, оставив меня с открытым ртом. И я, поди, стала ярко-красной от гнева и смущения. Мне следовало бы предвидеть такой оборот, ведь я уже совершила ту же ошибку с Миртл, когда мы только переехали, и я предположила, что она – просто домохозяйка, а она оказалась вычислителем в структуре обширного негритянского бизнеса, который производил химикаты для выпрямления волос, а я о подобном бизнесе прежде даже и ведать не ведала.

– Я – дура… Не могли бы вы передать мои извинения? – обратилась я к мисс Пикс. – Она – абсолютно права. – Я перекинула через плечо ручки своей сумочки и взялась за перчатки. – Спасибо, что уделили мне время.

– Так на вашем шоу групповые полеты точно будут? – спросила мисс Пикс, глядя вслед мисс Колман.

Я остановилась, наполовину уже надев правую перчатку.

– Да, будут.

Я, разумеется, не добавила, что состоятся они лишь в том случае, если мы все же достанем необходимое количество самолетов, но подумать-то об этом, конечно же, подумала.

– А когда у вас первая тренировка?

– Я… Значит ли это, что вы все еще хотите лететь с нами?

Она в упор взглянула на меня, и уголки ее рта приподнялись.

– Я же уже сказала «да». – Затем она мне подмигнула. – Кроме того… Переговоры прошли значительно лучше, чем я предполагала.

Я рассмеялась, возможно, даже слишком громко. Заметила:

– Ума не приложу, что тому послужило причиной.

Она, по-прежнему улыбаясь, склонила голову набок, но смысл улыбки ее кардинально изменился.

– Вы извинились.

* * *

Вы когда-нибудь получали именно то, что хотели, а потом понимали, что последствия оказались уж совсем непредвиденными?

Именно так и случилось со мной и планируемым мною авиашоу. В дополнение к Николь Уоргин выступить у нас также обещала Энн Спенсер Линдберг. Да-да, та самая Энн Линдберг. А еще и Сабиха Гекчен – турецкая летчица-истребительница, участница Второй мировой войны. Кроме того, принять участие в нашем мероприятии согласилась даже и принцесса Шаховская, которая воевала еще в Первую мировую, а затем благополучно бежала из России.

Я надеялась, что тот факт, что она была и настоящим пилотом истребителя, и принцессой, всего лишь привлечет некоторое дополнительное внимание к нашей затее, Бетти же пребывала в диком восторге, поскольку сочла принцессу золотой жилой для рекламы нашего авиашоу.

И Николь, благослови ее господь, используя все свои политические связи, наприглашала гостей, список которых ошеломлял разум. По крайней мере, мой разум. Там были и жена вице-президента Эглина. И Чарли Чаплин. И Элеонора Рузвельт.

Вот так я и оказалась в позаимствованном «Мустанге» на летном поле, окруженном трибунами, на которых теснились и зрители, и съемочные группы. Мне здесь было совершенно неуютно. Скажу лишь: «Слава богу, что нашлась принцесса». Пусть даже и стареющая, у которой больше и страны-то нет, но зато она летала с диадемой на голове.

В общем, всеобщее внимание к принцессе и ее диадеме меня более чем устраивало, а уж когда настала моя очередь летать, я стала уже совсем счастливой.

Николь, Бетти и я должны были совершить несколько групповых полетов с мисс Пикс и мисс Брэггс из Негритянского клуба аэронавтики Канзас-Сити. Те снабдили нас «Мустангами» и сами, как и предрекал Юджин, оказались чертовски искусными пилотами. И они… Они даже убедили посетить наше шоу доктора Мартина Лютера Кинга-младшего.

Я уже упоминала, что толпа была огромной? Так вот, она была, по моему мнению, безмерной!

Мы, следуя за мисс Пикс с военной дисциплиной, выстроились в очередь на взлет. Первая часть программы полетов была просто плотным V-образным строем, гудящим над аэродромом. Я говорю «просто», но во время нашего второго прохода над полем мы выполнили групповую свечку, сохраняя при этом плотный и ровный V-образный строй.

После многих лет тривиального использования моей «Сессны» скоростные полеты на «Мустанге» с группой потрясающих пилотов… К жизни вернулась часть меня. Часть, которая поди зачахла бы и умерла, не случись падения Метеорита.

При наших виражах мой позвоночник с силой вжимался в спинку пилотского кресла, а небольшие всплески турбулентности от самолетов вокруг меня осязаемо давали понять, что рядом находятся и другие женщины-пилоты, и от проявления их присутствия я ощущала себя невероятно живой.

Люди на трибунах внизу? Да что они мне? С таким же успехом они могли бы тогда и в спячке пребывать. Мы с ревом пронеслись над ними, накренились, поднимаясь по крутой дуге, а затем разделились.

Следующий элемент пилотирования был идеей сенатора Уоргина, и элемент этот мне представлялся чертовски слащавым.

Шесть наших самолетов вроде бы разделились, но сделали они это совершенно синхронно и по заранее намеченным траекториям.