— У меня там экспериментальная нейросеть в центральном импланте. И некоторые нехорошие люди насовали в нее всякой не очень полезной ерунды, которую мне нужно найти и устранить.

— Какого рода ерунда? — кажется, Накамура даже не удивился. Ну и хорошо.

— Скрытые директивы, которые в определенных обстоятельствах переводят нейросеть под внешний контроль. И это не очень хорошо на мне сказывается. Мягко говоря.

— Перехват контроля над телом? — м-да. Кажется, сказать, что я недооценивал этого парня — это очень мягко выразиться.

— В том числе.

— Ясно. Хочу сразу предупредить: не факт, что получится. Чаще всего для внесения изменений требуется устройство с…

— Приоритетом Создателя, — кивнул я. — Вот оно. Подойдет?

Я достал из разгрузки коммуникатор, который японец успел мне вернуть, и протянул ему снова.

Тот коротко кивнул.

— Ясно. Садись. Мне придется тебя вырубить, чтобы прогнать полную программу диагностики, и…

— Нет, — решительно ответил я. — Только нейропроцессор. Остальное диагностировать не нужно.

Японец удивленно вскинул брови.

— Ты уверен? Нейросеть может…

— Уверен, Хикару. Только нейропроцессор.

— То есть, ты скрываешь что-то еще? — Накамура усмехнулся.

— А ты уверен, что хочешь это знать? — вернул я ему насмешку.

— Как там у вас говорят? «Хозяин — барин». Садись, — японец пожал плечами.

Что ж. Кажется, ему действительно глубоко по барабану. Это хорошо. Наверное.

Я сел в кресло и дождался, пока мне на голову опустится массивный шлем.

— Если во время диагностики ты будешь находиться в сознании — отсутствие неприятных ощущений не гарантирую.

— Да и хрен с ним, — буркнул я. — Начинай.

— Начинаю.

Я почувствовал укол в затылок, и едва не дернулся. Привычные ощущения, привычная реакция: игла-коннектор пробила кожу на затылке и вошло в нейропроцессор. Не самое приятное из того, что я ощущал. Ладно, потерпим.

— Запускаю протокол тестирования.

Перед глазами помутнело, я почувствовал тошноту. Неприятно, но терпимо. Хотя лучше бы, чтоб все это закончилось побыстрее.

— Интересно, интересно… — пробормотал обычно невозмутимый Накамура. — Я вижу неизвестное устройство, которое никак не идентифицируется. И оно интегрировано в нейроинтерфейс. И, должен сказать, мое оборудование крайне редко не может что-либо идентифицировать…

— Не лезь, — просипел я, изо всех сил борясь с тошнотой. Тонкая ленточка слюны сбежала по уголку рта и капнула на грудь. — Занимайся нейросетью…

— Понял, — к счастью, японец сумел умерить свое любопытство. — Подключаюсь к основному блоку… Ого! — вот теперь он был удивлен по-настоящему. — Ты где такую штуку взял? Я такого еще не видел…

— Где взял — там уже нет, — буркнул я. Невежливо, да и повторяюсь, но мне стало до такой степени хреново, что не до сантиментов.

— Понял, принял, обработал… Ого… «Кибердайн Системз»… Не слабо, не слабо… Не знал, что заключенным ставят оборудование такого класса…

— Хикару! — собрав волю в кулак, прорычал я. — Ты можешь просто сделать то, о чем я попросил?

— Извини, садж, профессиональный интерес. Подключаю коммуникатор. Так… Минутку… Так… Так… Ого! Вот это тебя нафаршировали!

— Что там?

— Следящий блок… Заблокирован. Хм, интересный метод… Даже не встречался с таким. Так… Блок отправки информации… А что это поверх? Ха, вот как значит… Ага. Ладно, посмотрим, что там в коде… Ага…

— Не томи, ради бога, — не выдержал я. — Что там?

— Сейчас, минутку…

Минутка затянулась, и мне уже начало казаться, что сознание от меня ускользает. Наконец, Хикару что-то неразборчиво проговорил, мне слегка полегчало, и японец появился в поле зрения.

— Смотри, — потянувшись, он опустил откуда-то сверху монитор на кронштейне и повернул его ко мне дисплеем. Экран был испещрен программным кодом.

— Вот эти настройки были внедрены в код нейросети на начальном этапе. Они — часть ядра системы. Вот эти — позже, но еще до инсталляции нейросети. А вот эти — жестко прописаны сверху, и явно после инсталляции. Очень интересные директивы, очень интересная манера… Кто это делал?

— Один талантливый парень. Он сейчас в заложниках у Слая, там, в Элизиуме. И он — одна из причин, из-за которых я готов по кирпичику разнести эту гребаную богадельню.

— Последнее слово я не понял, но суть уловил, — японец усмехнулся. — Согласен, не дело такого спеца терять. Ну, ладно. Оборудование у него было явно так себе, потому он не сумел отследить некоторые правила, которые имели приоритет выше, чем те, что внедрил он сам. Например — беспрекословное исполнение приказов высшего менеджмента корпорации «Нью Вижн». Или прямой запрет на причинение вреда высшему менеджменту. Или моментальное уничтожение носителя по приказу высшего менеджмента корпорации. Я так понимаю, это именно то, от чего ты хочешь избавиться?

— Именно.

Я сглотнул. Вот это номер! Получается, японец вскрыл еще две директивы, о которых не знала Элис? Офигеть. И что б со мной было, столкнись я с корпоратами, и не зная об этих директивах? Ответ прост: ничего хорошего. Все-таки очень хорошо, что я решил довериться Накамуре.

— Хорошо. Я сделаю, — японец очень серьезно кивнул. — Но я должен быть уверен… Ответь на один прямой вопрос. Алтай, тебе действительно можно доверять?

— В смысле?

— Ответь на прямой вопрос.

— Он слишком размытый.

— Хорошо. Сформулирую по-другому. Ты планируешь предательство или убийство бойцов «Группы Феникс» на Рапсодии?

Я чуть не засмеялся — остановил вновь подкативший к горлу ком.

— Ты правда думаешь, что, если б я нечто подобное планировал, я бы тебе об этом рассказал?

— К тебе сейчас подключено лучшее оборудование на этой планете, — медленно проговорил Накамура. — Напрямую к твоему нейропроцессору. Это, пожалуй, лучший детектор лжи в обитаемой вселенной. Если ты скажешь неправду — я это увижу.

— Нет, — просто сказал я.

— Что «нет»?

Я посмотрел Накамуре прямо в глаза, и заговорил, отчетливо выделяя каждую букву.

— Я не планирую предательства или убийства бойцов «Группы Феникс» ни на Рапсодии, ни где-либо еще. Если только они не встанут между мной и моей целью.

Накамура посмотрел на меня, перевел взгляд на какой-то из экранов за моей спиной, и кивнул.

— Я тебе верю. Приступаем. Готовься. После того, как я внесу изменения в код, я перезагружу нейропроцессор. В этот момент тебе может стать по-настоящему плохо.