* * *

Но тут на лестничную площадку типового немецкого блочного дома вдруг ворвались звуки несущегося по рельсам поезда...

...и лестничная площадка стала неумолимо превращаться в железнодорожное...

— Владим Владимыч... Владимир Владимирович! — послышался голос Ангела. — Открывайте, открывайте глаза. Скоро Бологое...

В.В. повернулся на бок, лицом к Ангелу. И открыл глаза.

Первое, что он увидел, — это красивый широкий стакан, до половины наполненный джином со пьдом, стоявший па краю купейного столика, как раз на уровне его открывшихся глаз.

— Я подумал, что, вернувшись Оттуда, вам захочется слегка взбодрить себя и... — с улыбкой сказал Ангел.

— Спасибо, друг мой Ангел, — сказал В.В. — А не смогли бы вы мне поменять джин на кружку простого горячего и крепкого чая?

— Уже, — сказал Ангел.

И в то же мгновение В.В. увидел, как джин исчез, а на его месте возникли чай, сахар, лимон и маленькие крекеры!

— На Лешку насмотрелись? — сочувственно спросил Ангел.

— Угу... — ответил В.В., соединяя чай, лимон и сахар воедино. — А как вы про соленые крекеры узнали? Я их очень люблю!..

— Ну, о таких пустяках говорить всерьез просто совестно!

— Скажите, Ангел, — сказал В.В., прихлебывая чай. — Вот когда Лешка говорил Грише про маленького голубоглазого пацанчика, он вас действительно видел или это был сдвиг его одурманенного сознания? Так сказать, обычный алкогольный психоз, как и думал Гриша Гаврилиди...

— Нет, Владим Владимыч, тут я сам завалил ухо. Потерял над собой обязательный в таких случаях контроль и нечаянно явил себя Лсшкиным глазам. Чего, конечно, делать не следовало. А еще раза три подвела небрежность с включением и отключением моей Видимости и Невидимости. Так что Лешка и в самом деле видел меня...

В.В. сел за столик, ухмыльнулся, глядя па Ангела.

— Вас что-то развеселило? — спросил Ангел.

— Я все пытаюсь представить себе, как это вы — растерянным двспадцатилетим крылатым Маугли — спустились из своих благостных заоблачных джунглей в наш жестокий цивилизованный мир...

— А вам хотелось бы услышать именно такую жалостливую историйку?

— Нет, — ответил В.В., хрустя крекерами. — С легкой руки певца английского колониализма мистера Киплинга этим сюжетом человечество уже перекормлено. Я бы с удовольствием послушал что-нибудь другое.

— «Другое» вам и будет, — пообещал Ангел. — Так вот, никакой растерянности не было и в помине! Уже на двенадцатом году своего духовно-физического Возникновения мы были очень неплохо подготовлены для встречи с теми, над которыми в будущем обязаны были, извините за пышность фразы, расправить «крылья защиты». Сразу же после детсадовской амуро-купидонской вольницы, с первого же класса Школы ангелов с нами проигрывались различные ситуации, с которыми нам пришлось бы столкнуться в будущих командировках на Землю. У нас даже был построен «Тренировочный Земной мир в миниатюре». Что-то типа «Диснейленда». Там было все! Уличные телефонные автоматы, метрополитен, аптеки, аэропорты, закусочные, вокзалы, больницы, квартиры, чердаки, тюрьмы, автобусы, трамваи... И так далее. Все, с чем сталкивается настоящий Земной Человек. Нам и преподавали все — вплоть до начальной сексологии. Единственным упущением было то, что «алкоголизм» начинали изучать только в старших классах... А в остальном нас сумели поднатаскать так, что я с первого же дня на Земле чувствовал себя гораздо увереннее, чем всякие там Тарзаны и Маугли — этакие чистые душой, диковатые ребята, попадающие в губительный и растленный мир ужасной Цивилизации...

— И вы будете вкручивать мне, что, впервые попав в эту самую Цивилизацию, вы не совершили ни одной ошибки?! — усомнился В.В.

— Ошибок я совершил массу! — сказал Ангел. — Но не от незнакомства с Земными реалиями, а в силу своего мальчишеского экстремизма, непонимания простых Человеческих истин, до которых я в то время элементарно не дорос... Все мои промахи и ошибки того периода квалифицировались одним, ставшим уже классическим, выражением известного российского государственного мыслителя: «Хотели — как лучше, а получилось — как всегда».

— Ну, хорошо, — устало проговорил В.В. и допил чай. — А быт? Где вы жили, что вы ели?..

— Что касается быта — тут все было в полном порядке. В Наземной командировке ангсл-хранитель независимо от ранга находится на полном Всевышнем Обеспечении и повседневная житейская бытовуха ничуть не отвлекает его от задания.

— Как у вас там все гладко, Наверху, — завистливо сказал В.В.

— Отнюдь, — возразил Ангел. — Почитайте внимательно Библию, загляните в Священное Писание — и вы найдете там кучу несообразностей и противоречий. И уйму ошибок...

— Ох, Ангел! Неужели вы думаете, что небольшой остаток своей неверующей жизни я посвящу чтению Библии? Давайте про ошибки! Ошибки — основа драматургии. Обожаю ошибки!

— Вам рассказать или вы хотели бы посмотреть сами?

— Все зависит от того, что вы собираетесь мне поведать.

— О том, как я сам, жестоко и радикально, додумался избавить Лешку от пьянства. Я не нашел ничего лучшего и сотворил ему страшную кровоточащую язву желудка...

— Да вы просто были маленьким мерзавцем! Ангел-мерзавец... Ну надо же! — возмутился В.В.

— Дети неосознанно жестоки, Владимир Владимирович, — холодно заметил Ангел. — Особенно когда они волей случая получают некую власть над взрослым. Наверное, я не был исключением.

— Ну и ну! — вздохнул В.В.

— Я сознательно обострил ситуацию до крайности. Моей задачей было как можно сильнее испугать Лешку и не дать ему умереть!..

конец пятой серии

Состав «Красной стрелы» медленно подкатывал к перрону единственной остановки за все время пути между Москвой и Санкт-Петербургом.

Все медленнее и медленнее двигались вагоны с черными спящими окнами. В каждом вагоне слабо светилось только одно крайнее окошко — купе проводника.

И наконец «Красная стрела» остановилась. Словно силы кончились у могучего состава после длительного перегона...

Только в одном вагоне освещены были два окна — купе проводника и...

—... Я сознательно обострил ситуацию до крайности, Владимир Владимирович! Моей задачей было как можно сильнее напугать Лешку и не дать ему умереть...

С лающим воем мчится по улицам тревожно сверкающая «скорая помощь».