Но если не она, то кто? Кто еще может посвятить свою жизнь тому, чтобы отправлять ублюдков за решетку?

Люси уже добилась некоторого успеха – смогла помочь нескольким людям. Однажды она выступала в местной школе, и после выступления к ней подошла четырнадцатилетняя девушка и поведала до боли знакомую историю: что она познакомилась через Интернет с тридцатисемилетним мужчиной, который хотел заняться с нею сексом. Этого мужчину арестовали спустя две недели, когда девочка со своей матерью помогли полиции выследить его. Или взять историю с двенадцатилетним мальчиком. Он чуть не сбежал из дома со своим виртуальным другом, пока Люси не доказала ему, что его четырнадцатилетний киберприятель на самом деле шестидесятидвухлетний педофил.

Некоторым она помогла, ни разу с ними не встретившись. Так, дети тихо слушали выступления Кинкейд, делая вид, что не обращают на нее внимания, но запоминали ее слова; часть насильников она спугнула, раз и навсегда отбив у них охоту заниматься чем-либо подобным, либо отправила за решетку, тем самым сохранив жизнь и здоровье многим женщинам и детям. Разве не стоило это косых взглядов, шепота за спиной и заблуждений невежественных в том, что она сама спровоцировала нападение, что она не такая, как они? Что мерзавцы не охотятся на всех подряд, а преследуют лишь других?

Люси услышала, как открылась дверь, и посмотрела в зеркало.

Шон.

– Ты ошибся дверью, – сказала она.

– Да нет, я как раз по адресу.

Он подошел к ней, положил ладони ей на плечи и посмотрел прямо в глаза ее отражению. Люси не хотела, чтобы он видел ее такой. Она казалась очень встревоженной, а для нее было важно, чтобы никто, особенно семья и друзья, не знали, что творится у нее в душе.

– Я в порядке.

– Конечно, – ответил он, не убирая ладони с плеч и легко массируя их.

– Не люблю я благотворительные вечеринки.

– Что-то случилось?

– Ничего.

Люси опустила взгляд на свои руки. Они все еще опирались на мраморную полку. Женщина закрыла глаза и заставила себя расслабиться под теплом его ладоней, чувствуя, как уходит напряжение.

– Люси…

Шон не сказал больше ничего, и она открыла глаза, поймав на себе внимательный взгляд детектива.

– Коди обвинил меня в фальсификации данных. Было неприятно. Мы давно уже работаем вместе, – она вздохнула.

– Понимаю. Но я хотел поговорить о другом. Что-то произошло за мгновение до того, как подошла Фрэн.

Кинкейд молча смотрела на него, раздумывая, что ответить.

– Просто… – Она не знала, с чего начать, и уж однозначно не хотела говорить о своем прошлом. – Я не люблю находиться в центре внимания, и мне не нравится, когда люди смотрят на меня.

– Кто?

– Все. Просто иногда у меня возникает неприятное ощущение, словно кто-то пристально наблюдает за мной. Конечно, звучит глупо, но в подобные моменты я ощущаю себя очень неловко.

Шон приблизился к ней еще на дюйм.

– Тебе стоит доверять своей интуиции. Как давно у тебя это чувство?

Люси больше не могла смотреть на него. Она почувствовала, как волна стыда накрывает ее с головой.

– Шесть лет.

– Но теперь ощущение изменилось?

Женщина задумалась.

– Не знаю. Но нервы определенно сдают. Последние несколько месяцев выдались напряженными – тут тебе и заявление в ФБР, и убийство Мортона, и ситуация с Брэдом Прентером…

– С кем?

Внезапно открылась дверь, и в туалет вошли две пожилые дамы, испуганно уставившись на молодых людей.

– Попались, – Люси позволила себе озорную улыбку.

Шон взял ее за руку, открыл дверь туалета, пропуская женщину вперед, и галантно поклонился дамам. Как только дверь закрылась, он отвел Кинкейд в сторону и спросил:

– Прентер преследует тебя?

Она покачала головой:

– Нет, я даже не знаю его. Этот тип был лаборантом в колледже. Он накачал наркотиками и изнасиловал студентку. На днях ублюдка убили – вероятно, грабители. Никак не могу выкинуть его из головы.

– Парня настигла кара Господня?

– Может быть.

– Люси, у тебя развитая интуиция и инстинкты, а потому не списывай со счетов свои ощущения, как какой-то невроз.

– Спасибо.

– За что?

– За то, что веришь в меня.

– Разве есть кто-то, кто не верит в тебя?

Она не ответила, да и ответа не было. Семья поддерживала ее, но Люси понимала, что постоянно находится под их сверхопекой.

– Пойдем? – спросила она.

– Я готов. Скажи, когда.

– Сейчас.

Они отправились вниз по коридору в направлении гардероба.

– У меня есть шансы заинтересовать тебя десертом? – спросил Роган невинным тоном.

– Думаешь, шведского стола было недостаточно?

– Но ты ничего не ела.

– Я была не голодна.

– Я знаю одно место, – таинственно начал Шон. – Ты мне доверяешь?

Люси поколебалась. Не потому, что не доверяла ему, просто была слишком взвинчена сегодня и боялась, что может сорваться.

– Снег начинается.

– Издеваешься? Три несчастные снежинки не помешают мне угостить тебя самым потрясающим клубничным чизкейком к востоку от Миссисипи.

– Чизкейк? – У Люси заурчало в животе, и она шутливо поднесла руку ко рту.

– И не пытайся, я все слышал.

Он взял женщину за руку и вдруг поцеловал ее. Люси принялась убеждать себя в том, что это лишь дружеский поцелуй, но теплая волна упрямо пробежала от ее руки к сердцу.

Шон проводил Люси до двери ее дома. Она была оживленна, щеки ее горели от холода, темные глаза блестели от прилива сил благодаря сладкому чизкейку и бокалу шампанского.

Роган был доволен собой – ему все-таки удалось отвлечь мисс Кинкейд в этот столь нервно начавшийся вечер. Прошло два часа – и она наконец пришла в норму.

Конечно, он не забыл ее слова. В отличие от нее самой Шон не считал вероятность того, что кто-то следит за ней, продуктом больного воображения. В свете последних событий, связанных с убийством Мортона, было ясно, что ею вполне мог кто-нибудь заинтересоваться.

– Огромное спасибо тебе, Шон, – Люси довольно вздохнула, отперев дверь.

Они зашли в прихожую, затянув с собой несколько легких снежинок, парящих в морозном воздухе.

– Я рада, что ты пригласил меня на десерт. – Она потянулась к пульту и отключила охранную сигнализацию.