– Сколько ренегатов проживало в лесу? – раздался холодный голос, привыкший читать долгие лекции, отдавать безжалостные приказы.

– Восемь. – Арктур ответил, не задумываясь, кто его спрашивает и зачем. Он даже не понимал, реален ли допрос.

– Сколько мужчин и женщин?

– Старик, четверо парней, одна девушка и два ребенка.

– Куда они сбежали?

– Есть еще одна база других ренегатов.

– Ты знаешь, где она находится?

– Нет.

– Сколько там проживает ренегатов?

– Не знаю, – уже совсем без сил ответил Арктур.

– Кто их командир? – Интонация Шедара никогда не менялась.

– Я больше ничего не знаю! – Арктур закричал, что есть мочи, в горле сильно запершило, он был обезвожен, слаб и измотан. Парень услышал, как кто-то надрывно плачет, но не сразу понял, что это он сам. Затем Арктура отключили от аппарата виртуальной реальности, поставили капельницу и вкололи успокоительное, чтобы он поспал и восстановился.

«Терапию можно считать успешно завершенной, уже скоро наступит полное выздоровление», – сообщил полковник Саифу и пообещал, что через сутки он сможет встретиться с братом.

Саифа впервые впустили за большие металлические двери белой лечебницы. Внутри оказалось светло и просторно, пусто и свежо. «Наверное, так же выглядели больницы в былые времена», – подумал он. В коридорах никто не дежурил. Два санитара справлялись с пациентами в большом комплексе, потому что основная работа велась автоматически.

Сейчас звуки доносились едва слышно. Саиф остановился и подошел к одной из дверей – там кто-то тихо плакал. Внезапно пронзительный крик раздался в стороне и долго не умолкал. Нервы Саифа не выдержали, он попытался абстрагироваться, не слышать, не реагировать и пошел дальше, к палате № 874. «Концентрация на цели. Я здесь, чтобы навестить брата, остальное неважно», – повторял он мысленно.

Длинный ровный коридор, большие цифры на дверях палат. Яркие лампы никогда не гаснут. Магнитный замок. Одно движение – и дверь приоткрылась. Арктур лежал на кровати, опустошенно разглядывая белый потолок. Секунду Саиф пристально смотрел на брата, дожидаясь, пока тот моргнет. Если бы не движения век, можно было бы подумать, что на кровати лежит бездыханное тело.

– Как ты?

В ответ – тишина. Саиф задал еще несколько вопросов, но Арктур не реагировал.

– Я предупреждал, что тебя накажут, и препятствовать этому я не смогу. Вот и результат. – Он завелся. – И что ты за человек?! Решил хватать с неба звезды, геройствовать? А люди должны твердо стоять на земле.

– У меня только один вопрос.

Саиф повернулся вполоборота.

– Как вы меня вычислили? У меня с собой не было авикома.

– Наноорганизмы. Разработали новое поколение нанорганизмов, которые передают всю информацию о носителе. Это наша база данных – так мы знаем, кто и что делает каждую секунду. Разве что мысли не читаем, хотя по сердцебиению, пульсу и дыханию можно определить ложь и даже еще не совершенный злой умысел, что уже является основанием для задержания.

– Тотальная слежка.

– Тотальный контроль для всеобщего благополучия, – возразил Саиф.

– Значит, я теперь под колпаком.

– И только попробуй еще раз сбежать.

Мечты Арктура о втором побеге разрушились в одно мгновенье, хотя все было очевидно, брат лишь подтвердил догадки. Куда бы он ни пошел, отдел ПЭ всегда будет знать. Все это время его грела мысль о карте в тайнике Леды, по ней он смог бы добраться до базы других ренегатов. Они бы приютили еще одного человека. Но теперь все кончено, он навсегда останется в смартполисе, чтобы не подвергать риску остальных.

«А Кастор? Жив ли он?» Сердце Арктура сжалось.

– Почему отдел ПЭ не схватил Кастора сразу, как он покинул дом?

– Раньше технологии были не те.

– А меня? Вы знали, что я провожу время в старом городе, почему не задержали в первый же день?

«Тогда бы я не погряз во всем этом так глубоко, не подставил бы всех», – мысленно закончил фразу Арктур.

– Ты раскрыл нам остальных, а главное – Антареса, разносчика заразы. Этот опасный экстремист готовил переворот.

Арктур слабо рассмеялся.

– И ты считаешь, что я ничего не знаю об этом мире? Ты уверен? Обнови знания, поинтересуйся у начальства, что такое убивающая тридцать пятая инъекция.

– О чем ты? – Саиф подошел к кровати брата вплотную. Он оглядел комнату, прошелся взглядом по стенам в поисках камер. Гладкие, белые, без единого намека на устройство слежения, но отдел ПЭ не оставил бы палаты без контроля. Саиф тяжело сглотнул, на лбу проступил пот.

– Ты несешь чушь, которой тебя напичкал Антарес, даже не продолжай. – Он осадил брата, как делал множество раз, когда они были детьми. Саиф постоянно вытаскивал брата из передряг, ругал и поучал. Заставлял концентрироваться на цели, держать ее перед глазами, не упускать и твердо идти вперед. Сначала советовал, как подойти к девочке из соседнего блока и сказать, что она ему нравится, а потом стойко принять отказ. Он вынудил Арктура принять условия профориентационного теста и не идти на пересдачу, не терять времени, а действовать сразу, следовать плану. Он помог с экзаменами, учил медитировать, запоминать много и быстро, обучил скорочтению и планированию. Он был братом, чьи старания принимались как должное, а для него самого это был труд. Труд и любовь.

– Тебя скоро выпустят. Не делай больше глупостей, вернись к нормальной жизни. Это твой последний шанс. – Голос Саифа не дрогнул, и он покинул палату.

Ночью дверь автоматически открылась, женский голос оповестил, что Арктур свободен: «Покиньте палату, двигайтесь налево до конца коридора».

Он медленно вышел. Босым ногам сразу стало холодно от каменного пола, это были первые ощущения за все это время. Питание поступало через капельницу, сон напоминал тяжелое забытье, чувства притупились, остро ощущался лишь яркий свет и вот теперь этот холодный пол.

Внутри палаты стояла оглушающая тишина, а в коридоре Арктур услышал стоны, мычание, женский плач. Он шел медленно, при всем желании не смог бы ускориться – тело ломило, голова кружилась.

«Налево – это в другую сторону, вам нужно идти к черному входу», – командовал приятный женский голос.

В конце дистанции скрипнула дверь, и холодный воздух ударил в нос. Большой вестибюль. Ни души, только белые стены, яркие лампы, стеклянные двери, а за ними – темная улица. Ночь.

На длинном столе в ряд стояли прозрачные пластиковые контейнеры, на одном из них было его имя: «Арктур Беллатрикс», а внутри – обувь и одежда, чистая, новая, пахнущая приторным цветочным кондиционером для белья. Тошно.