Но только не свободу своим рукам – они по-прежнему крепко держат меня.

– Нет, не могла бы уйти.

– Ты говоришь это так уверенно, как будто знаешь.

– Я это знаю, Рита.

Хорошо, что мои ладони упираются в крепкие плечи, и мы в этом зале не одни, так легче не смотреть на него. Легче опустить ресницы и отвести взгляд в сторону, позволяя ему вести нас под музыку.

И легче признаться, потому что у его груди мое сердце стучит, как сумасшедшее, выдавая мое волнение от нашей встречи с головой.

– Мне ужасно неловко говорить с тобой, Даня, после… после всего. Пожалуйста, давай это прекратим.

Что именно прекратим, и так ясно. Хотя совершенно не ясно, какими словами всё обозвать – вот то, что сейчас натянулось между нами. Ну, не дружбой же. Я отлично помню, что он не дружит с девушками, а он отлично помнит, что мне об этом известно.

– Я твой первый мужчина, Рита. Глупо испытывать со мной неловкость. Я еще не забыл, как был в тебе и что чувствовал. Какой ты была.

Если можно сгореть от смущения и поразившего слух откровения, то именно это сейчас и происходит со мной. Я просто ахаю, ощущая, как жар бросается на щеки и сжимаю пальцы на его плече в кулак, приложив другую ладонь к виску.

– О господи! – поражаюсь, поднимая взгляд на его губы, потому что в глаза смотреть не могу, и шепчу изумленно. – Ты… ты с ума сошел?!

– Возможно, и сошел, – соглашается синеглазый, даже и не думая краснеть. – Но больше никогда не делай вид, что мы не знакомы, – замечает холодно. – Начни с этого, если устала лгать.

Сердился он сейчас на меня или нет, а это мое дело, что говорить и кому. Не его.

Мы уже остановились, но продолжаем стоять близко, чтобы музыке удалось заглушить наши голоса. Тихие, но полные эмоций от неожиданной встречи.

– Отпусти, Даня, я хочу уйти. Это было слишком.

– Обиделась на правду?

– А если даже и так? Неужели всё, о чем думаешь, надо говорить? – я пораженно смотрю на него, поднимая лицо. – И ты еще удивляешься, почему мне неловко?

– А ты попробуй сказать. Может, будет проще не лгать? Мне-то уж точно можно.

Да, ему можно. Даже нужно – заслужил! Мы с ним уже переступили наш порог откровенности, а он и вовсе зашел гораздо дальше, и слова вырываются сами:

– Я тебе не верю… что ты был один. А еще не думаю, что хочу быть твоей подругой. Вот почему я не позвонила и не узнала тебя!

Это признание звучит прямо прежде всего для меня. Холодный мохито был безалкогольным, но рядом с парнем я снова чувствую себя бабочкой, пьянеющей от близости источника света – горячего и привлекательного. И мне ничего с этим не сделать.

Воробышек улыбается – пока лишь одним краем губ, чуть вздернув его вверх и показав свою ямочку, что так понравилась девчонкам. Качнув меня в такт музыке, поворачивает к себе спиной, обхватывает руками под грудью и, наклонившись к уху, шепчет – все еще злясь, я это чувствую:

– Ну вот, видишь. Совсем не трудно, правда?.. Я тебя отпущу, Рита, если ты скажешь, что забыла меня. Только честно.

О, нет! Он еще и мысли читает!

– Эй, Воронова!

– Рита, ты в порядке?

Это Юлька с Ясей, мои верные подруги. Они протолкались между столиками и танцующими, и нашли нас, несмотря на то что фронтмен группы ««Fuck-Дервуд» уже стоял у микрофона и извлекал медиатором из своей гитары начальные аккорды новой песни.

– Эй, спортсмен! Ты, конечно, здорово отшил оленя, но Рита вообще-то с нами!

– С нами, да!

– Ты тут мимо проходил, вот и иди! Нечего нашу подругу хватать без ее согласия!

– Забирай свои салфетки и друзей! Если вы все такие!

– И лучше отпусти ее, иначе мы за себя не отвечаем!

Девчонки косились на Воробышка с опаской, особенно на его руки, лежащие на моей талии, но и отступать не желали.

А мне уже дальше смущаться было некуда.

– Девочки, все в порядке. Мы знакомы с Данилом, так уж вышло.

– Давно? – это подняла бровь Юлька, недоверчиво глядя на парня. Однако с виду я была спокойна, поэтому у девчонок тут же проснулся интерес:

– Ничего себе! – ахнула Ясмина, переглянувшись с Рыбкой. – А почему мы не в курсе? И насколько близко?

Но за меня ответил Воробышек и отнюдь не приветливо:

– Достаточно близко, чтобы посоветовать кое-кому не совать нос в чужие дела!

А я отчаянно попыталась найти объяснение нашему знакомству, пока девчонки не обиделись:

– Не очень давно. Мы с Даней, в общем… случайно познакомились. Он… он и я…

– Ромашка, если ты собралась сказать своим подругам, что я тебе друг – они все равно не поверят. Верно, девочки?

Да, но ведь они всё слышат! И конечно же увидели, как синеглазый запросто куснул меня за мочку уха, а теперь нагло им улыбается, пользуясь тем, что я застыла. Это легко угадать по тому, как оторопело они на него смотрят, растерянно моргая.

– Я ее парень. И у нас все серьезно.

– Что?! – кажется, мы выдохнули это втроем.

– Какой еще парень? – удивилась Ясмина.

– Тот, у которого мнимая аллергия на кошачью шерсть и настоящая – на всех любопытных, – как ни в чем не бывало отбрил Данил.

– Че-го?! – округлила глаза Юлька. – А почему мы не в курсе?

– Да, почему? – пискнула Яся.

– Потому что Рита меня стесняется. Видите, как смутилась? Даже за столом не узнала.

– Тебя?! – не поверили девчонки Воробышку и еще раз как следует его осмотрели. – И стесняется?!

– Ну, да. Я ужасно не сдержан, плохо воспитан и крайне невежлив.

– Ну, хм… мы это заметили.

Сумасшедший!

– А еще не люблю, когда меня игнорируют. Я-то к Ромашке всей душой – ее родители подтвердят, а