– Не начинай только, я тебя прошу!

Александра быстро разделала мясо на порционные куски, забросила в морозилку и принялась варить кофе, предчувствуя серьезный и нелицеприятный разговор: школьным именем Сандра подруга называла ее только в самых критических ситуациях.

– Дорогая, я молчала как рыба, когда думала, что ты просто помогаешь сидеть с детьми. Но когда я вижу, как ты спускаешь в унитаз свою писательскую судьбу ради непонятно чего, тут уж извини…

Лида картинно развела руками.

– Что значит непонятно чего? Ради того, чтобы хоть немного облегчить детям потерю матери.

– Нет, ну ты молодец, конечно, – сказала Лида кисло, – но на себе-то крест зачем ставить? Какая связь между душевным состоянием детей и твоей гибелью как автора?

Александра промямлила, что все успевает и редактор ею доволен.

– Да? Сандра, он просто деликатный и вежливый человек, умеет работать с людьми и понимает, что, если начнет на тебя давить, ты вообще больше ни строчки не напишешь. Но мы не знаем, насколько хватит его терпения, и терпения читателей, кстати, тоже. Приведу такой пример: у тебя есть любимая марка шампуня. Ты приходишь в магазин, а она вдруг в продажу не поступила. День нет, два нет, а голову мыть надо, и ты вынужденно берешь шампунь другой фирмы, и он тебе нравится, так что о прежнем ты просто забываешь. С книгами тот же принцип, как это ни грустно, поэтому завязывай со своей благородной миссией и принимайся за работу.

Александра отрицательно покачала головой.

– Хорошо, а сколько ты вообще еще собираешься здесь тусить в роли бесплатной няньки и домработницы в одном флаконе?

– Боже мой, какие архаизмы!

– Не отвлекайся. Так сколько, Саш? Пока мелкий школу не закончит? Или ты, может, собралась снова замуж за Виктора, я просто не знаю?

– Нет, что ты! Ни при каких обстоятельствах!

– Тогда я тебе скажу, что будет. Ты еще лет пять проваландаешься с этими детишками, писательство твое окончательно и бесповоротно накроется медным тазом, и тут-то Витенька и приведет в дом молодую и красивую жену. Почему бы и нет? Гриша будет уже почти взрослый, с мелким тоже всех хлопот закинуть в сад останется. Чего б не жить? Он, конечно, выльет тебе на голову бочку сладких слюней, скажет, как безмерно благодарен и готов для тебя сделать все, что угодно, и ты всегда сможешь на него рассчитывать. Только если тебе что-то реально понадобится, с тобой будет общаться новая жена, которая так тебя унизит, что ты лучше с голоду сдохнешь, чем обратишься к бывшему.

– Какие ужасы ты рассказываешь. – Александра выдавила из себя смешок.

– И это не самый страшный вариант. Очнись, Сашка! Я еще понимаю, когда Средние века на дворе, двадцать человек детей и каждый год еще рожаешь, то корь, то чума, то голод, а если вдруг удачный год, то сразу война. Тут, конечно, ничего не остается, кроме как целый день по хозяйству крутиться, пока мужик с мотыгой в поле, иначе не выжить. Но сейчас-то, слава богу, прогрессивные времена!

Александра покачала головой. Кофе в турке стал наконец закипать, она сняла его с огня, осадила пенку и разлила по чашкам. Достала из буфета печенье, которое испекла накануне, чем вызвала новый взрыв негодования.

– Вот зачем ты на это тратишь время? – воскликнула Лида, проглотив изрядный кусок. – В супермаркете можно купить любую выпечку.

– Ага. И готовую еду.

– И готовую еду, а что плохого? Сандра, ты прямо как алкоголичка с этим своим хозяйством! Что за страсть прислуживать? У тебя в браке это было в тяжелой форме, и только я порадовалась, что ты возвращаешься к нормальной жизни, как ты обратно!

Лида взяла с блюда новое печенье.

– Ну скажи, в супермаркете такое не купишь?

– Не купишь, ну и что? Я бы обошлась, и Витенька обойдется. Конечно, ты всю жизнь только и делала, что ублажала его персону, и тебе трудно перестроить сознание, но поверь, он обойдется.

– У нас было справедливое разделение труда: он работал, а я вела хозяйство, – сказала Александра.

– И ты прямо вот сама так захотела? Прямо с детства мечтала похерить все свои амбиции и скакать вокруг его задницы?

Александра нахмурилась. Действительно, она с ранних лет знала, что главное предназначение женщины – быть женой и матерью, если этого нет, то никакая карьера, никакие профессиональные достижения не заполнят пустоты. Но ей нравилось учиться, и в школе, куда она пришла работать после института, тоже дела пошли успешно. Она ладила с детьми и выстроила ровные отношения с коллективом, в котором, хоть и нескромно так о себе думать, явно выделялась манерами и эрудицией. Александре предлагали поступить в заочную аспирантуру, но она отказалась, понимая, что это будет слишком серьезная нагрузка для семейной женщины, а вот соискательство почему бы не оформить? Тем более папа говорил, что коммунизм кончился, а связи, слава богу, остались, так что пусть дочка хорошо работает, а он поможет ей дорасти сначала до завуча, а потом и до директора школы. Александре казалось, она станет хорошим директором, но Виктор сказал, что зарплата учителя – слезы, и нечего из-за нее так стараться. Ему гораздо приятнее, когда дома ждет отдохнувшая красивая жена, а не вымотанная училка. Он – мужик и должен содержать семью, а жена пусть ведет дом и воспитывает дочку. Родного ребенка, а не всяких малолетних преступников – продуктов пьяного зачатия, которые станут ненавидеть свою учительницу тем больше, чем лучше она будет к ним относиться. Доводы мужа показались Александре разумными, и после недолгого колебания она перешла на полставки, а потом и вовсе превратилась в домохозяйку.

– А представь, ты бы не начала писать книги? – грозно спросила Лида. – Представь, ты узнала бы про Витькины художества, будучи просто неработающей бабой даже без пенсии? А? Как бы ты тогда себя чувствовала?

– Мне и так было очень плохо, хоть с книгами, хоть без.

– Нет, дорогая моя! Без книг было бы совершенно иначе! Пришлось бы проглотить измены мужа, а в идеале сделать вид, что ты вообще не в курсе событий, потому что после развода тебе тупо стало бы нечего есть.

Чтобы скрыть замешательство, Александра встала и принялась варить новую порцию кофе. Этот момент раньше ей в голову не приходил. Хотелось бы спокойно все обдумать, но Лида, увидев брешь в обороне противника, стала наносить новые удары.

– Думаешь, он о тебе заботился, когда уговорил бросить работу? – Лида тоже поднялась из-за стола и начала расхаживать по кухне, бросая строгие взгляды на Витю в манежике.

Ребенок не то чтобы побаивался этой шумной и решительной женщины, но сообразил, что на всякий случай лучше не привлекать к себе лишнего внимания, и тихо играл со своими машинками.

– Так вот, когда он уламывал тебя отказаться от собственной карьеры, Витенька думал только и исключительно о собственной заднице, впрочем, как и всегда!

– Лида, не ругайся при ребенке.