— Я сегодня не вернусь, — бросил он на ходу мистеру Саймингтону, хлопнув дверью.

Вызывать «даймлер» не было времени, хотя роскошная машина стояла недалеко от магазина. Эдмунд решил взять двуколку, выбрав лошадь порезвее.

— Даю соверен, если за десять минут домчишь меня до Милтон-сквер, — рявкнул он извозчику, взгромоздившись на сиденье рядом с ним.

— Слушаюсь, сэр!

Извозчик щелкнул хлыстом, и лошадь резко рванула с места, выпучив глаза и прижав уши. Еще рывок, и они оказались на оживленной улице, забитой повозками и автомобилями. Эдмунд сидел, судорожно сжимая трость, лежащую у него на коленях. Все его тело сотрясалось от дикой ярости. В нем кипело страстное желание отомстить неверной жене.

— Гони быстрее! — кричал он. — Выбирайся же из этой толчеи!

Брезентовая крыша повозки вздулась, как парус, и извозчик с ужасом увидел искаженное яростью лицо пассажира.

— В такое время здесь всегда заторы, господин. Попробую пробиться.

Эдмунд задыхался от переполнявшей его злобы, лязгал зубами. Его терпение было на пределе. Он боялся, что если за считанные минуты не доберется до дома, то растеряет весь свой пыл, увидев кающуюся изменницу-жену. Его раздирали сомнения.

— Плачу любые деньги, если за десять минут доставишь до места! Бей кнутом по всем лошадям, только расчисти дорогу. Плачу по пять фунтов за каждую минуту, только довези до Милтон-сквер.

Извозчик старался изо всех сил. За тридцать лет работы он научился всем хитростям езды в лондонских пробках. Колеса повозки с грохотом неслись по мостовой, когда он, размахивая кнутом, мчался по узким улочкам, разметая все на своем пути. Другие извозчики и прохожие кричали вслед проклятия и ругательства, неохотно уступая дорогу взбесившемуся экипажу. Повозка с Эдмундом неслась с бешеной скоростью, когда ей навстречу, откуда ни возьмись, выкатила блестящая карета. Послышался крик: «Берегись!», раздался дикий скрежет колес, и повозка, в которой сидел Эдмунд, на полном ходу столкнулась с выехавшей навстречу каретой. Послышалось дикое ржание испуганных лошадей. Если бы Эдмунд сидел на заднем сиденье, он не пострадал бы, но после мощного удара его выбросило вперед головой прямо под колеса движущейся на них кареты.

Его вытащили из-под колес с раздробленным лицом. Он умер мгновенно. Пальто было разодрано в клочья. Единственным средством опознания оказался кусок торчащего из кармана конверта. Полицейский сразу же доставил тело погибшего по указанному адресу — в магазин Линдсея.

В этот момент Айрин несла в кабинет отца отпечатанные письма на подпись, не зная, что он уже ушел. Через открытую дверь она увидела мистера Саймингтона в сопровождении полицейского: они направлялись в сторону кабинета. Судя по их мрачным лицам, она поняла: произошло что-то серьезное.

— Что случилось? — с тревогой спросила она.

С ужасом уставившись на полицейского, она выслушала его страшный рассказ. Когда мистер Саймингтон проводил его из магазина, Айрин, словно окаменев, стояла посреди кабинета, опустив голову и закрыв руками лицо. Она еще не осознавала случившегося. Из торгового зала слышались возбужденные возгласы сбежавшихся сотрудников и ювелиров, прервавших работу. Заставив себя двинуться с места, Айрин подошла к письменному столу отца и сразу увидела валявшееся на полу скомканное письмо. Наклонившись, она подняла его и, не глядя, машинально положила в выдвижной ящик стола, заперев его вместе с другими свежими письмами. Позже ей придется внимательно просмотреть последнюю корреспонденцию. Надо оставить кабинет в полном порядке, как всегда делал отец. Надев пальто и шляпу, она собралась уходить, когда в кабинет вернулся мистер Саймингтон.

— Вы заперли двери и решетки на окнах? — спросила она.

— Да, мисс Айрин, — ответил он. — Что я могу сделать для вас?

Айрин почувствовала, что отныне становится главным лицом фирмы.

— Поговорим завтра, — ответила она, покачав головой.

Выслушав соболезнования сотрудников, она вышла из магазина. Никто не сомневался, что она станет новой хозяйкой магазина Линдсея.

Вернувшись домой, Айрин застала Софию в ее спальне: та готовилась к вечернему выходу. Сидя перед зеркалом, она прикрепляла к шляпе жемчужную булавку, когда на пороге появилась Айрин. Их взгляды встретились, и София, почувствовав неладное, застыла с поднятыми руками и прямой как струна спиной.

— Что случилось? — со страхом прошептала она.

— С отцом произошел несчастный случай. Страшный случай.

— О нет! — вскрикнула София, вскочив со стула. — Я иду к нему! Где он?

По жуткому выражению лица Айрин она поняла, что идти некуда. Он ушел сам. София содрогнулась. Все ее тело тряслось, подбородок дрожал, зубы стучали, а горло словно парализовало. В полуобморочном состоянии она бросилась к Айрин, и они долго стояли, тесно обнявшись, пытаясь осознать постигшую их утрату.

У Эдмунда не было близких родственников, но София известила двух его дальних кузенов о кончине их брата. Она также отправила телеграмму своей семье в Петербург. К счастью, на похороны Эдмунда успел прибыть ее дядя Владимир, седовласый пожилой господин с аккуратно стриженной бородкой, который собирался погостить у Софии и после похорон. Он приехал не один, а со своей единственной обожаемой внучкой Марией, после того как в страшной эпидемии погибли его сын, жена, невестка и первый муж Софии. Мария, которой исполнилось семнадцать лет, была высокой стройной девушкой с серыми мечтательными глазами, загадочно смотревшими из-под густых бровей, и густыми золотистыми вьющимися волосами. Айрин была поражена ее необычной красотой, а вскоре убедилась, что своими душевными качествами она очень похожа на Софию. Мария держалась скромно, с сочувствием относилась к своим новым родственникам, как и подобает в доме, где скорбят по усопшему. Она оказалась незаменимой помощницей Софии, помогая разбираться с потоком соболезнований, которые приходили в дом Линдсеев. Айрин делала все возможное по хозяйству, но основное время проводила в магазине, быстро освоившись с ролью руководительницы, за что София была ей бесконечно благодарна. Мария не переставала удивляться деловой хватке Айрин.

— Я восхищаюсь тобой, Айрин. Ты такая умница!

Девушка улыбнулась, покачав головой.

— Вовсе нет. Просто с самого первого дня работы меня интересовало все, что касается нашего бизнеса, а теперь я не имею права подводить сотрудников.

— Лично я ничего не смыслю в коммерции. Единственное, чему меня учили, — как вести хозяйство, составлять меню и тому подобное.

— Значит, хозяйством отца занимаешься ты? — спросила Айрин.

— Нет, что ты! — Мария так же блестяще владела английским языком, как и французским, который был обязательным душ девушки из знатной российской семьи. — Меня готовили к супружеской жизни, — сказала она, мечтательно закатив глаза. — Я обязательно выйду замуж за высокого красивого мужчину, который будет любить меня до конца жизни.