— Позвольте спросить, мисс Линдсей, что вам дает основания полагать, что ваша квалификация соответствует этой должности? — спросил он из чистого интереса.

Айрин ответила ему, испытывая внутреннее убеждение и веру в свои возможности, чувствуя, что достаточно зарекомендовала себя в бизнесе: она умела вести работу в офисе, продавать товар, не говоря уже о своем главном таланте прирожденного дизайнера ювелирных украшений и знатока поделочных камней. Если бы Фаберже взял ее на работу, она могла бы утвердиться в ювелирном мире и получить шанс для дальнейшего развития. Выслушав ее, Фаберже сказал:

— Очень сожалею, но вынужден огорчить вас. Узнав о кончине мистера Линдсея, вашего отца, я сразу предложил это место другому человеку, и он принял мое предложение.

Айрин побледнела, прикусив нижнюю губу, но, стараясь сохранять достоинство, уверенным голосом произнесла:

— Но ему будет нужен помощник, мсье Фаберже.

Тот оценил ее смелость и находчивость, но виду не подал.

— У моего представителя свой штат помощников, и двое из них уже утверждены.

— Но ему обязательно понадобится личный помощник. Я выполняла именно такую работу, помогая отцу в его фирме, — не сдавалась Айрин.

Подумав несколько секунд, Фаберже медленно кивнул.

— Ну что же, пусть будет так, — сухо ответил он. — Вы готовы выполнять эту работу?

Айрин просияла.

— Да, с большой радостью, — воскликнула она. Глаза ее блестели от счастья.

— Хорошо. Все подробности относительно оклада и прочих условий вы узнаете у брата моего партнера, мистера Боу, который покидает московский филиал и станет моим представителем в Лондоне. Он будет вести торги в отеле «Кернер». Вы будете иногда выполнять его поручения.

— Мне предстоит работать только с ним?

— Вы также будете иметь дело с мистером Барнеттом. Он займет место, которое я вначале хотел предложить вашему покойному отцу. Мне очень важно иметь под рукой человека, способного давать умные советы и знающего условия лондонского ювелирного рынка. Возглавит мое лондонское отделение другой человек, а английский партнер останется моим консультантом в Лондоне.

— Вы сказали, что его зовут мистер Барнетт? — спросила Айрин, напрягая память.

— Да, Грегори Барнетт. Вы его, наверное, знаете? Он был знаком с вашим отцом и имел с ним дела.

Айрин забеспокоилась:

— Кажется, он торговец бриллиантами? Что он знает об изделиях Фаберже и как может продавать их?

— Его задача — контролировать, а не продавать. Вы его знаете?

— Да, я познакомилась с ним несколько лет назад, — спокойно ответила Айрин.

— Это хорошо. Значит, мне не придется представлять мистеру Барнетту неизвестного ему человека в качестве личного ассистента. Кстати, он сейчас в Париже и будет здесь ровно в четыре часа, — сообщил Фаберже и, вынув золотые карманные часы, посмотрел на них. — До его прихода осталось девять минут. Могу я предложить вам чаю?

Вскоре появился официант. На роскошном гравированном серебряном подносе стояли серебряный чайник, чашки и сахарница из севрского фарфора, блюдо с пирожными с кремом и экзотическими фруктами. В этом отеле умели обслуживать почетных гостей. Не успела Айрин налить чашку чаю, как появился Грегори. Фаберже тепло приветствовал его, хотя по интонации беседы она поняла, что между ними были некоторые разногласия. Айрин уже наливала третью чашку и краешком глаза наблюдала за ними.

— Я назначил вам личного помощника, мсье Барнетт, — объявил наконец Фаберже. — Вы знали ее покойного отца. Позвольте представить вам мадемуазель Линдсей.

Поставив чайник, Айрин посмотрела на Барнетта, которого когда-то видела в своем доме на Милтон-сквер. Это было после званого ужина, который устраивали отец и София по случаю ее возвращения из Швейцарии. Тогда еще не стоял вопрос об учебе в Школе Эшби. Айрин вспомнила, как он искоса с интересом посмотрел на нее, и этот взгляд словно отпечатался в ее душе. Сейчас у него было совершенно другое выражение: он смотрел на нее с некоторой опаской и даже враждебностью.

— Если не ошибаюсь, мы виделись три года назад, мадемуазель Линдсей? — спросил он довольно резко, переходя на французский. — Как поживаете?

— Очень хорошо, — сухо ответила Айрин. — Кажется, вы удивлены моим назначением? Вы что-то имеете против женщин, занимающихся бизнесом?

Грегори почувствовал, что выдал себя. Он действительно не дождался в личном помощнике, тем более в таком. Он не хотел, чтобы эта девушка участвовала в его делах. Если бы на ее месте была другая женщина, он бы просто отказался от ее услуг, и Фаберже согласился бы с ним, но Грегори вспомнил, что тогда он пообещал ей оказать поддержку, если это будет необходимо. Поэтому он не мог лишить ее шанса, который выпадает только раз в жизни: работать у придворного ювелира русского царя. Для самого Грегори предложение Фаберже не имело такого решающего значения, как для Айрин. Фамилия Барнеттов давно была известна в ювелирных кругах. В свое время отец Грегори поставлял Дому Фаберже редчайшие розовые бриллианты, и с тех пор великий ювелир предпочитал Барнетта остальным поставщикам. Организовать лондонские торги Фаберже для Грегори не означало ничего необыкновенного в его карьере, не добавляло ему славы. Что касается Айрин, то это сотрудничество открывало ей двери в самые эксклюзивные ювелирные круги, создавая ей имя и обеспечивая работой до конца дней. Он понимал, что оказался заложником собственного обещания, и это омрачало его настроение. Поборов себя, Грегори попытался смягчить тон:

— В бизнесе есть место всем, в том числе и женщинам, если они не уступают мужчинам в уме, настойчивости и терпении.

Внешне Айрин старалась не показать обиды. Ставка была слишком высока, и надо было держать себя в руках.

— Надеюсь не разочаровать вас, — холодно произнесла она. — Налить вам чаю, мсье Барнетт? — спросила она, слегка улыбнувшись.

В следующие два дня она видела его трижды во время рабочих совещаний с участием всех членов команды Фаберже, которые имели отношение к его последней выставке. В качестве личного помощника Грегори Барнетта Айрин присутствовала на всех собраниях, хотя ни разу не сидела рядом с ним. Их общение ограничивалось письменными заметками, которые она делала во время совещаний и потом передавала ему, но они не сказали друг другу ни слова. Свободное время девушка проводила, совершая прогулки по Парижу. Она решила позвонить Артуру Лукасу, ювелиру, когда-то работавшему в фирме Линдсея. Теперь он занимал важную должность в мастерских Дома La Maison de I'Art Nouveau, основанного Зигфридом Бингом. Эта знаменитая фирма специализировалась на изготовлении эксклюзивной продукции в стиле модерн, внедряя во Франции традиции художественного стиля либерти, родиной которого был Лондон. Не зная домашнего адреса Артура, она отправилась к нему на работу и, оказавшись на улице рю де Прованс, остановилась, пораженная необыкновенным фасадом здания, украшенным ярким растительным орнаментом в стиле ар-нуво. Такого дизайна еще не было и истории архитектуры. В фирменном магазине Бинга Айрин увидела превосходные произведения, не уступавшие шедеврам Фаберже, но выполненные в совершенно другом, близком ей стиле. Как она была благодарна Софии, которая с ранних лет научила ее видеть красоту во всех ее проявлениях и формах! Таким образом, ее восхищение модерном не мешало ей искренне восторгаться безграничной фантазией Фаберже. Здесь, у Бинга, она впервые столкнулась с фантазией другого рода: сквозь витражные стекла окон работы Луи Тиффани струился ровный приятный свет, причудливо отражавшийся в вазах, розовых, фиолетовых и зеленых стеклянных абажурах на лампах Фавиля. Здесь были изделия из стекла работы Галле, мебель Гаярда, часы из золоченой бронзы де Фере, изделия из серебра с опалом от Тьеде и гобелены Обриста. А как прекрасны были ювелирные изделия в виде пчелы, головы Медузы, извивающейся змеи и парящей нимфы, выполненные Лаликом, Дерозье и Визи! Айрин верила, что когда-нибудь и ее работы будут стоять в одном ряду с шедеврами этих знаменитых дизайнеров.