Номер первый «Проклятой коллекции», укрытый специальным пластиковым колпаком, покоился на рабочем столе за его спиной.

Совмещенная мумия – с телом ребенка и головой кошки.

Он не обращал на нее внимания.

Не обращал внимания и на вскрытые ящики коллекции, стоявшие тут и там между столами.

И то, что в зале сейчас в этот глухой час ночи было почти темно, тоже не волновало его.

И тени в нишах между шкафами…

И то, что ему почудилось чье-то присутствие – там, тогда, раньше, почти сразу, как стало известно, что нашли тело…

К черту все это, к черту, к черту, к черту…

Он чувствовал лишь одно, как он пьянеет – быстро и неудержимо. Спасительный коньяк, как и ментол, делает свое дело.

Неожиданно для себя Олег Гайкин всхлипнул. Достал мобильный и хотел позвонить Кристине. Чтобы она пришла, была рядом.

Но тут же передумал. Кристина все замечает, она наблюдательная и жестокая. Она любит его. Но она жестокая женщина даже в своей любви.

Она непременно спросит, почему это он так напился именно сейчас. И почему у него так дрожат руки – словно у немощного старика.

Он подлил себе еще коньяка и стиснул чашку в пальцах.

Напряженные мускулы расслабились.

Потом он прикрыл льняной тканью стеклянный колпак, сохраняющий бесценную мумию, выключил софит над столом и в полной темноте подошел к шкафу.

Сел с чашкой коньяка прямо на пол.

Если он чего-то и ждал в глубине души – этого так и не случилось.

Он просто встретил рассвет нового дня, хотя здесь в Нижнем царстве не было ни окон, ни зари, ни солнца.

Ночь в музее… нет, репетиция ночи в музее… или нет – ночь убийства в музее наконец-то закончилась.

Наступило утро. Небо окрасилось розовым над Москвой, солнце щедро позолотило купола храма Христа Спасителя, потом вообще стало не по-майски припекать.

Начальник МУРа генерал Елистратов по выражению Анфисы «не выказал себя таким уж жестокосердным ослом»: он дал Кате и Анфисе – «фотографам» день отдыха. С тем, чтобы уже на следующие сутки они приступали к своим новым обязанностям.

В музей спешно прибыло большое начальство из Минкульта и городской администрации, и начался большой шум и гам.

Катя условилась с Анфисой созвониться вечером и с Волхонки отправилась прямо домой, к себе на квартиру на Фрунзенскую набережную, предоставив Елистратову договариваться с ее шефом на работе в ГУВД по поводу, так скажем… ее новой внеплановой командировки.

Сначала она решила выспаться как следует, она просто валилась с ног.

Нет, нет, сначала она долго лежала в горячей ванне, отмокала – потому что то ни с чем не сравнимое, ужасное ощущение липкости чужой крови, в которую она вляпалась, все еще преследовало ее.

Средство от этого одно – много-много душистой пены в ванне, «суровая» рукавичка для массажа и…

Катя, выйдя из ванной, вспомнила, что некоторые ее коллеги в аналогичной ситуации принимали еще и особое лекарство – семь капель для храбрости.

Семь капель она сделала себе по своему собственному рецепту: банан, яблоко, немножко клубники – той, майской, что продают на рынке в коробочках, чайная ложка тростникового сахара, чуть-чуть холодного чая. Все сбить в блендере в энергетический коктейль и «принять на грудь» в восьмом часу утра.

Она заснула, как часовой на посту, – мгновенно. Не видела вообще никаких снов – ни плохих, ни хороших. Проснулась в два часа дня и, сделав себе кофе и бутерброды на скорую руку, сразу же положила перед собой на стол рядом с чашкой кофе планшет, пытаясь найти в Интернете всю возможную информацию по Узбеку.

Да, именно с этого она начала свои самостоятельные изыскания.

С криминального авторитета, крестного отца – Узбека – Ибрагимбека Саддыкова.

Почти вся информация о нем датирована мартом, когда он был застрелен неизвестным киллером, которого так и не поймали.

Но и до этого, раньше кличка мелькала в разделе «Происшествия», а также в разделе «Слухи, сплетни, скандалы».

Узбек, Узбек, Узбек… Почти никогда этого человека в прессе не называли по имени и фамилии.

Ни слова в Интернете о том, что он где-то когда-то приобрел эту самую «Проклятую коллекцию» и подарил ее музею. Видимо, репортеры и вездесущие интернет-тролли про это просто не знали.

Писали, что Узбек – всесильный глава не только узбекской, но чуть ли не всей среднеазиатской мафии.

Много писали о том, что «наконец-то закрыт невообразимо криминальный и не подвластный никакому контролю огромный вещевой рынок на востоке Москвы, принадлежавший Узбеку».

Писали, что Узбек «под давлением» вынужден продать принадлежавшие ему два ресторана в историческом центре столицы.

Так же Катя нашла сообщение на ташкентских информационных сайтах о том, что «Узбек поразил столицу роскошной и по-восточному пышной свадьбой своего третьего сына, которая по расходам превзошла свадебные торжества дочери президента одной из среднеазиатских стран».

Катя смотрела на фотографии – с них на нее и на мир глядел пожилой человек… Катя отчего-то сначала представляла его в парчовом бухарском халате и чалме, как в старых фильмах про басмачей. Но нет, пожилой человек с усталым взглядом из-под полуприкрытых тяжелых век, смуглолицый, полный, носил хорошие английские костюмы-«тройки» и крахмальные рубашки. Никаких экзотических бухарских халатов, алмазных аграфов, золотых мафиозных цепей и перстней с черепами.

Фотографии и стебные статейки, где его склоняли на все лады, поминая всуе как главного злодея и крестного отца – все, что осталось от Ибрагимбека Саддыкова.

И еще – «Проклятая коллекция». Бесценная… Его посмертный подарок музею.

Закончив с Интернетом, Катя позвонила в дежурную часть Красногорского УВД.

Дальнейшие ее самостоятельные изыскания зависели от того, окажется ли сегодня…

– Алло, дежурный по Красногорску слушает.

– Здравствуйте, это капитан Петровская из пресс-службы ГУВД, я хочу узнать, как с участковым Мироновым связаться?

– Он сегодня на участке, а с пяти у него прием населения в опорном пункте.

Катя спросила адрес опорного пункта, затем проложила маршрут на навигаторе планшета – ничего, найдем, доедем.

Выпила еще кофейку на дорожку, оделась для «прогулки на авто» – джинсы, топик, замшевая куртка, если похолодает, сумка из мягкой кожи – и начала искать в прихожей ключи от гаража и машины.

Машину – «Мерседес-Смарт» – почти игрушечного вида они с Анфисой купили напополам. Деньги Кате положил на карту ее муж… наверное, уже бывший… окончательно бывший, но с которым до сих пор не оформлен развод официально… Муж Вадим Кравченко, на домашнем жаргоне именуемый Драгоценным В.А.