– Дверь прикрой, – сказала она Игорю, вылезая из-за стола. – С тобой, голубь, мне потолковать надо, но так, чтобы никто уши не погрел.

Она присела крепким задом на подоконник и скрестила руки.

– Я готов, – кивнул Игорь.

Старшая пионервожатая смотрела на него испытующе, будто на артиста, вышедшего на пустую сцену к публике. В этом была какая-то угроза.

– Разведка донесла, что ты с Несветовой романчик закрутил, – наконец напрямик заявила Свистуха. – Это верно?

У Игоря краска бросилась в лицо. В своих отношениях с Вероникой он не видел ничего дурного, но Вероника хотела держать их в секрете. Понятно, почему. Добрачные связи – предмет осуждения. Зачем оно Веронике? Однако получилось, что Игорь её подвёл. Он растрепал о Веронике Малосолову, Димон во время посиделок на речном трамвайчике ляпнул Ирине, а Ирина охотно выдала чужую тайну Свистухе. Димон – дурак, а Ирина – стервозина!

– Верно, – подтвердил Игорь и криво ухмыльнулся.

– Чего разулыбался? – разозлилась Свистуха. – Смех без причины – признак дурачины!

– Причина есть, – резонно возразил Игорь.

Свистуха пронзила его свирепым взглядом.

– Не умничай! Ты вообще в курсе, что у неё жених?

Игорю будто вмазали вторую пощёчину. Жених?!. Конечно, Игорь понимал, что у Вероники кто-то был до него, но жених?!. Сейчас?!. Так вот почему она так скрытничала! Неужели она хотела оставить жениха за собой, а с Игорем просто поразвлечься летом?! Игорь почувствовал себя обманутым и даже оскорблённым. Свистуха молча наблюдала за ним. Игорь провёл ладонью по лбу, словно стирал налипшую паутину. Нет, Вероника не такая!

– Не сказала, значит? – саркастически уточнила Свистуха.

– Да хоть пять женихов, – угрюмо ответил Игорь.

– И знаешь, кто это? – с насмешкой превосходства продолжала добивать его Свистуха. – Это Сашка Плоткин, с которым ты в комнате живёшь.

Игорь тупо уставился в угол на красное знамя дружины. О-бал-деть!.. Недавнее самодовольство истаивало в Игоре без следа. Он вдруг ощутил себя таким, каким бывал перед деканом в университете, перед военкомом или на комсомольском собрании, – обычным, ничего не значащим студентиком, нолём без палочки: серым человечком, обязанным выполнять приказы.

Теперь понятно, почему Вероника и Саша Плоткин работали на одном отряде… Игорь вспомнил, как Саша ревниво хвалился своим обеспеченным будущим: квартирой, свадьбой, работой… Ничего подобного пообещать Веронике Игорь не мог. Но ведь радость жизни не в материальных благах!.. Однако кого он убеждает? Себя?.. Вероника промолчала о Плоткине, и это факт! Не желала терять своего раскудрявого Сашеньку? Точнее, не желала терять свадьбу, работу, квартиру?.. В постели-то Плоткина можно и заменить кем-нибудь, например, им – Игорем Корзухиным.

– Я догадываюсь, каким местом Несветова думает, – сказала Свистуха. – Но у тебя-то мозги должны быть, ты же мужик. На кого ты губу раскатал?

– На кого? – не понимая, спросил Игорь.

– У Плоткина отец – завотделом капстроительства в обкоме. Мать – заместитель начальника в гороно. Если ты ихнего сыночка обидишь, они тебя в порошок разотрут. Вылетишь из вуза и в армию загремишь.

Игорь угрюмо посмотрел на Свистуху. В его душе нарастало какое-то мрачное сопротивление. Почему старшая пионервожатая стращает его, как ребёнка? Он что, дурачок? Даже если его используют и обманывают, ему не нужна забота Свистухи. Он не будет маршировать под пионерский барабан.

– А вам какое дело? – буркнул Игорь.

Свистуха соскочила с подоконника.

– А я не хочу, чтобы мой лагерь домом терпимости называли, будто это я тут устроила свальный грех! Кого накажут, что Плоткин ушами хлопал? Не Плоткина же! И не тебя – ты осенью уже сапоги натянешь! Накажут меня! Это я под гороно работаю, а не ты! А мне разнос от начальства ни к чему!

Конечно, Свистуха спасала свою шкуру. Ей плевать было и на чувства Саши Плоткина, и на коварство Вероники, и на судьбу Игоря.

– Я сам решу, как мне быть, – угрюмо сказал Игорь.

Свистуха скорчила презрительную гримасу.

– Не дрыгайся, Корзухин, – предупредила она. – Я сама могу тебе всю практику завалить и напишу декану докладную про твою аморалку – вылетишь из вуза как миленький безо всякого горисполкома!

Такое было уже нестерпимо. Конфликт с семейством Саши Плоткина – это одно: Плоткины хотя бы вправе быть в претензии. А лакейская подлость Свистухи – совсем другое. Плоткины, если они люди порядочные, могут и не мстить, а Свистуха побежит впереди паровоза и нагадит с упреждением.

– Не надо меня запугивать, Наталья Борисовна. И на вас управа есть, – со сдержанной злобой произнёс Игорь. – Я вам не крепостной.

Свистуха фыркнула, отвернулась и прошла к своему стулу за столом.

– Короче, не крепостной, – небрежно сказала она. – В любом случае развратное поведение – твой проступок. Я этого терпеть не намерена. Даю тебе последний шанс всё замять для ясности: закругляйся с Несветовой, пока Плоткин ничего не пронюхал. Копылова будет молчать в тряпочку, я позабочусь. А ты держись от Несветовой на пионерском расстоянии. Хватит с тебя, шибко хорошо пригрелся, морда треснет. Свободен, вожатый.

Валерка и Гельбич подошли к Дружняку – Дружинному дому. Играла музыка. Из открытых окон доносились грохот мебели и раздражённые голоса: Дружняк сотрясала большая уборка. Кружковцы, преимущественно девочки, пережидая бедствие, толпились перед крыльцом и в скверике.

– Всегда так, блин, – проворчал Гельбич. – Только начнёшь что-нибудь хорошее делать, сразу фигня какая-нибудь случится.

Валерка направился к Альберту – красивому культурному художнику из кружка рисования. Альберт был при параде: в белой рубашке и алом галстуке; он вежливо разговаривал с пацаном в пилотке со звездой. Валерка помнил этого пацана: Павлик, который нарисовал зыконский танк.

– Занятия-то сегодня будут? – спросил Валерка.

– Будут, но чуть попозже, – ответил Альберт. – А ты решил вернуться?

– Не к вам, – отрезал Валерка.

Он повертел головой, разыскивая Анастасийку. Анастасийка сидела на лавочке, положив рядом с собой цветной пакет, и листала песенник. Валерка присел бы рядом, но мешал Гельбич, требующий сопереживания.

– Меня мамка однажды послала в магазин за молоком, а там обед, – рассказывал он. – Я такой думаю: пойду к пацану одному ненадолго, он мне обещал ниппели для велоса, пошёл, а меня машина сбила!

Валерку и Гельбича, конечно, заметила разбойница Жанка Шалаева, которой наскучило болтать со своим тупым и неразлучным Лёликом.

– А-а, Вася! – радостно заулыбалась она Валерке как давнему другу и протянула руку. – Здорово, Вася! Держи пятёру!