Хлыст мертв! И он умер только что, потому что не успел остыть.

— Мамочки! — шепчу я и сидя начинаю пятиться.

Переворачиваюсь на колени и отползаю в угол. Встать на ноги не могу. Они меня не держат. Упираюсь спиной в стену и закрываю рот рукой, чтобы не завизжать. Он мертв! Но как? Я же полчаса назад с ним разговаривала! Боже мой! Что делать? Несколько минут сижу в трансе, и вдруг мозг словно просыпается и начинает фонтанировать идеями и мыслями. Позвонить в скорую? Нет, они сразу вызовут полицию. А тут еще женщина-соседка, которая меня видела. Может быть, я последняя, кто с ним разговаривал? А еще маленькая мерзавка Тата может специально им сказать, что я не в себе была. И этой твари поверят! А мне нет. Потому что мне не верят даже муж и любовник. Но отчего он умер? Траванулся паленой водкой? Тогда почему рядом с ним "Землеройка"? Или он тоже присоединился к этом дурацкому флешмобу, когда один выживший из ума продюсер глотнул эту гадость, а другие недоумки подхватили? Да какая мне разница? Господи, о чем я думаю, сидя в одной комнате с мертвецом?

Хватаю сумку и бегу в коридор. Но, с другой стороны, если я сейчас уйду, то все шансы узнать что-то о Тате будут равны нулю. Квартиру опечатают, и я сюда больше не попаду. Тогда уже никому ничего не докажу! Нет, я обязана найти ее родителей и хоть что-то нарыть! Тата говорила, что не успела забрать документы. И что они у Хлыста. И он их не отдаст, пока она ему не вернет деньги. Возвращаюсь в комнату, по дороге забегаю в кухню и хватаю грязное и захватанное жирными пальцами кухонное полотенце. Наматываю его на руку и открываю высокую тумбу, на которой стоит телевизор. Лихорадочно роюсь в ящике. Счета, носки, заношенные майки. Не то! И вдруг замечаю в углу, за тумбой, белую дверь. Толкаю ее и оказываюсь в крошечной комнатушке, большую часть которой занимает кровать. Напротив кровати комод, который также служит туалетным столиком. Он весь заставлен косметикой и подставочками в форме женских фигурок, на которых развешена бижутерия. Это комната Таты!

Отрываю комод, держа ящик полотенцем. Морщась от отвращения, раскапываю завалы китайских трусиков и лифчиков. Пальцы через ткань нащупывают картон. Извлекаю из-под шмотья аттестат зрелости и свидетельство о рождении. Наконец-то! Место регистрации: Истра, Подмосковье. Уже что-то! Оба документа на имя Елены Трояновой. Роюсь в ящике, но больше ничего интересного не нахожу. Фотографирую оба документа.

Стараясь не смотреть на мертвого Хлыста, бегом бросаюсь из квартиры. Вылетаю на площадку и настежь открываю входную дверь, подпирая пластиковым ящиком из-под водки, который стоит здесь же, возле квартиры. Пусть соседи найдут Хлыста как можно быстрее!

Влетаю в машину и мчусь прочь. Истра — это меньше двух часов езды. Но адреса родителей у меня нет. Как его достать? У Гордея есть люди, которые за пять минут пробивают нужную информацию. Но к ним нельзя обращаться. Они сразу донесут мужу. Еще до того, как я туда доеду. Нужен человек со стороны. Достаю из сумки телефон. На экране куча уведомлений о новых постах в "Телеграме". "Телеграм"! Ну конечно же!

Совсем недавно я там видела рекламного бота, который предлагал за определенную сумму моментально найти любого человека в России. Я тогда еще не поняла, как это ко мне попало. Потому что я такое не устанавливала. Но в "Телеграме" полно вирусных рекламных ботов, которые наперебой предлагают всякую всячину: от покупки компа до специфических услуг. Листаю список каналов, ища бота. Вот он! Ввожу адрес электронной почты для связи. Ровно через пять минут получаю ответное письмо: "Привет! Скинь номер телефона".

Послушно скидываю. Еще через пять минут раздается звонок. На том конце линии парень лет восемнадцати от силы, если не меньше. В голосе еще слышна подростковая ломкость модуляций. Не здороваясь, он сразу приступает к делу, причем на "ты", как это принято у пользователей "Телеграма" или как они его называют: телеги.

— Цены знаешь? — деловито осведомляется он.

— Нет, но мне все равно сколько это стоит. Мне нужно сейчас, срочно!

— Ага. Бабки вперед!

— А если обманешь? Какая гарантия? — подстраиваюсь под его манеру разговора, мне сейчас не до церемоний.

— Никакой, тетя. Не хошь — как хошь! А хошь — ввали бабосы на "Яндекс кошелек", на ту же почту, куда ты писала из телеги.

— Сколько?

— Десятка.

— В рублях?

— Нет, в тугриках, епта! Ну ты тугая, тетя!

— Не хами! Ладно, сейчас переведу.

Голова разламывается. В висках стучит пульс. Меня сейчас инфаркт хватит от всего этого! Перевожу ему деньги. Пять минут, десять, двадцать — тишина. Все! Обманул, молокосос! И в этот момент раздается звонок:

— Сорян! Меня тут по дороге припахали, так тебе кого пробить?

— Сейчас сброшу на почту фото документов. Мне нужен домашний адрес этой девушки и ее родителей в Истре. Если они вообще там еще живут.

— Понял. Жди.

Опускаю сиденье и ложусь, вытягивая ноги. Закрываю глаза и пытаюсь успокоиться. Воспользовавшись паузой, снова возвращается горькая обида на Гордея. Как же он мне не поверил? Эта сволочь малолетняя его словно загипнотизировала! И Макс тоже хорош. Туда же! Воображение у меня живое. Если бы они видели то, что видела я! Но мужчины так уверены в своей правоте! Может быть, их оскорбляет сама мысль, что женщина может оказаться умнее и заметить больше? Неужели и Макс с его чуткостью в глубине души такой же, как и Гордей? Тоже считает себя самым умным и отмахивается от женских догадок, как от назойливой мухи?

Телефон заливается колокольчиком, принимая личное сообщение по "Телеграму". Тут же раздается телефонный звонок.

— Адрес скинул тебе в личку телеги. Родители девчонки живут в Истре, но ее саму не выцепил. Сорян! Там еще фотка их дома, чтобы ты не искала.

— Спасибо! — горячо благодарю я.

— Не за что. Обращайся, если что. Любой каприз за ваши бабки! — хмыкает он и отключается.

Через полтора часа я останавливаю машину возле старенькой хрущевки- пятиэтажки в самом центре Истры. Всю дорогу я пыталась придумать легенду для родителей Таты. Невозможно же просто так заявиться и начать расспрашивать о дочери. Могут и выгнать. Поэтому нужно быть убедительной.

С замиранием сердца звоню в дверь. Мне открывает женщина лет сорока с небольшим, очень похожая на Тату. Невысокая, худенькая, с круглым миловидным лицом и ямочками на щеках, она одета в легкий халатик в веселеньких цветочках.

— Добрый вечер, — улыбается она, с удивлением глядя на меня.

— Добрый! Простите за вторжение. Я насчет вашей дочери.

Улыбка сходит с ее лица.

— Она что-то натворила опять, да? — в глазах женщины мелькает испуг.

Открываю рот, чтобы выдать заготовленную легенду, и… понимаю, что мне совсем не хочется врать этой милой женщине. Да и не поверит она, скорее всего, что я журналистка, которая пишет о моделях, что пробились из самых низов.