В Скандинавии в языческую эпоху образования как такового не было, и даже позднее христианских школ было мало, и они были очень небольшими. Дети учились сельскому хозяйству и другим ремеслам, просто помогая взрослым в домашней работе по мере своих возможностей, и тренировались в воинском деле, сражаясь друг с другом. Ребенка, у которого был талант к какому-нибудь особенному ремеслу, вероятно, посылали учиться в другой дом, если им не владели в его собственной семье; таким же образом могло передаваться знание законов, истории и стихотворства, однако у нас нет никаких упоминаний о том, что ученые люди и знаменитые поэты собирали какие-то формально организованные группы учеников.

В эпоху викингов считалось, что молодые люди должны работать не покладая рук. Никого так не презирали, как «жевателя углей» («запечника») – мальчика, который упорно сидел рядом с кухонным очагом, пока остальные были в поле. В целом можно сказать, что пора беззаботного детства в эпоху викингов в Скандинавских странах была недолгой. Как только ребенок начинал ходить и самостоятельно есть, ему понемногу поручали работу по домашнему хозяйству – выгнать кур из курятника, собрать ягоды или орехи, накормить домашнюю скотину и прочие мелкие поручения. Юноши должны были быть смелыми, и если даже при этом спорили со старшими, этим скорее восхищались, чем порицали. Если автор саги говорит о ком-нибудь, что «с этим мальчиком трудно было справиться; он был своеволен и драчлив», то это отнюдь не порицание. Так, например, в «Саге об Олаве Святом» рассказывается как Олав I Трюггвасон, который уже был знаменитым воином и конунгом, проверял трех своих маленьких единоутробных братьев:

«Рассказывают, что когда Олав конунг был на пиру у Деты, своей матери, она привела и показала ему своих сыновей. Конунг посадил на одно колено своего брата Гутхорма, а на другое – своего брата Хальвдана и стал их разглядывать. Потом он нахмурил брови и грозно на них посмотрел. Оба мальчика испуганно опустили глаза. Тогда Аста принесла своего самого младшего сына, Харальда. Ему было тогда только три года. Конунг нахмурил брови, но Харальд не отвел глаз. Тогда конунг дернул его за волосы. Тут мальчик схватил конунга за ус и потянул что есть силы. Тогда конунг сказал:

– Ты, брат, видно, никому не будешь давать спуску!

На другой день конунг и Аста, его мать, гуляли по усадьбе. Они подошли к озерку, где играли Гутхорм и Хальвдан, детиАсты. Они строили большие дома и гумна, и у них было много коров и овец. Так они играли. Неподалеку от них на том же озерке у глинистого заливчика играл Харальд. Он пускал по воде деревянные дощечки. Конунг спросил его, что это такое. Мальчик ответил, что это его боевые корабли. Конунг улыбнулся и сказал:

– Может статься, брат, ты и вправду поведешь боевые корабли.

Конунг подозвал Хальвдана и Гутхорма и спросил Гутхорма:

– Что бы тебе больше всего хотелось иметь?

– Поля, – ответил тот. Конунг спросил:

– А большие ли поля?

Тот ответил:

– Я хочу, чтобы каждое лето засевался весь этот мыс.

А на том мысу было десять дворов. Конунг сказал:

– Да, много хлеба там могло бы вырасти.

Потом он спросил Хальвдана, что бы тот больше всего хотел иметь.

– Коров, – ответил тот.

– А сколько же ты хочешь коров? – спросил конунг.

– Столько, что, когда они приходили бы на водопой, они стояли бы вплотную вокруг всего этого озерка.

Конунг сказал:

– Вы оба хотите иметь большое хозяйство. Таким же был и ваш отец.

Потом конунг спросил Харальда:

– А что бы тебе больше всего хотелось иметь?

Тот отвечает:

– Дружинников.

– А сколько же ты хочешь дружинников?

– Столько, чтобы они в один присест могли съесть всех коров моего брата Хальвдана.

Конунг улыбнулся и сказал Acme:

– Из него, мать, ты, верно, вырастишь конунга».

Конунг Олав I Трюггвасон оказался совершенно прав, поскольку мальчик, когда вырос, стал конунгом Харальдом Хардрадом, чья полная приключений жизнь окончилась в 1066 году в Англии, в битве при Стэмфорд-Бридж.

Кстати, по закону в эпоху викингов в Скандинавии в 12 лет мальчик становился взрослым. Как правило, он оставался дома еще в течение нескольких лет, но иногда мог отправиться с воинами в «викинг» даже в таком раннем возрасте. В этом нет ничего удивительного. Так как в то время считалось, что авантюрные приключения являются обязательным этапом воспитания знатного юноши (сына конунга или ярла). Так, например, Олаву Трюггвасону было только 12 лет, когда он попал на корабль, которым командовал его приемный отец, и еще подростком (все юношеские годы он провел в набегах) сам стал военным вождем. В эпоху викингов скандинавский юноша никогда не считался слишком молодым для морских походов. Так, Эйрик Кровавая Секира, к примеру, совершил свой первый поход по северному морю, когда ему было не более двенадцати лет от роду. Ярлу Эйнару Криворотому «было четырнадцать зим от роду, когда он собрал ополчение и пошел разорять владения других конунгов». Большинство молодых скандинавов, собрав богатство за годы разбоя, возвращались домой, чтобы вести спокойную крестьянскую жизнь. Местные условия определяли, возвращался ли женатый сын в дом отца, строил ли новый дом рядом с его домом (как в Ярлсхофе) или перемещался на несколько миль от него (как обыкновенно бывало в Исландии). Конечно, многие решали поселиться за морем, и там к ним присоединялись их родственники. Другие проводили большую часть жизни, сражаясь на службе у того или другого военного вождя, и уже никогда не возвращались к сельскому хозяйству.

«Тинг» (древнескандинавское, исл. ping, современное скандинавское ting) – это древнескандинавское правительственное собрание, состоящее из свободных мужчин страны или области. В эпоху викингов в Скандинавских странах тинги, как правило, имели не только законодательные полномочия, но и право избирать местных вождей или конунгов. Под скандинавским влиянием тинги появились в Северной Англии и на острове Мэн. До сих пор многие из парламентов и местных законодательных собраний Скандинавии включают в свое название слово «тинг», как, например, датский Фолькетинг и норвежский Стортинг. Исландский Альтинг считается старейшим в мире до сих пор активным парламентом. Кстати, ранее существовала наивная тенденция рисовать жизнь скандинавов эпохи викингов как некую демократическую идиллию, где весь уклад определялся только совместными решениями всех свободных мужей, которые принимались после споров и вынесения приговоров на тингах. На самом деле, как будет показано ниже, юридические и политические решения тингов были в руках местных вождей, и исход споров решала отнюдь не абстрактная справедливость, а сила. Конечно, вполне очевиден яркий контраст между Скандинавией и исключительным социальным неравенством в феодальной Европе, и точно так же очевидно, что средний скандинавский мужчина эпохи викингов во многом был предприимчивым индивидуалистом. Тем не менее мир викингов отнюдь не был миром, где все люди равны. Итак, главная функция тинга заключалась в том, чтобы служить ареной для обсуждения дел преимущественно местного характера. Там выбирались конунги, велись дискуссии в отношении какого-нибудь нового закона, разрешались споры в отношении владения движимым и недвижимым имуществом, здесь же судили преступников, совершивших злостные деяния и проступки. Над местным тингом стоял, если можно так выразиться, региональный, где ратифицировались наиболее важные из решений районного собрания.