Это куда лучше, чем когда тебя переоценивают. Потому что в этом случае ты работаешь на уровне своего потолка. Упираешься головой в этот потолок, а от тебя всегда ждут большего. От Слуцкого никогда многого не ждали. Может быть, кроме сборной. Но это уже другой, зрелый Слуцкий. А тогда ему наверняка комфортнее было именно так – хотя спрашивать тут, конечно, надо его самого.

Судя по тому, что слышал и знаю, так же было и в «Уралане». Там его многие воспринимали как человека на подхвате. Павлов его и сейчас называет – Лёнька. По крайней мере за глаза, по старой памяти, а может, и в глаза тоже. Леонид Викторович мне рассказывал, что он никогда не боялся ни одного тренера так, как Павлова. И чуть ли не на цыпочках ходил мимо домика в «Сити-Чесс» в Элисте, где происходили разборы матчей и тренировок. Но в итоге он и там сработал здорово, и его заметили в «Москве»…»

Слуцкий слова Казакова подтверждает. Но при этом оказывается, что с тех времен его отношение к Павлову радикальным образом изменилось.

«Конечно, страх перед Павловым имел место, – говорит Слуцкий. – Потому что Сергей Александрович был – и, наверное, остается – очень жестким по отношению к обслуживающему персоналу. Каждый день были планерки и куча требований. Каждый раз он мог тебя вызвать, и ты по неизвестным причинам имел шанс легко «выхватить». Такая уж у него манера. Он очень требовательный, лично контролирует абсолютно все – от жизни основного состава до того, как посеяна трава и есть ли у администраторов команды теплые спортивные костюмы даже в жаркий день. А вдруг похолодает?

Ты понимал, что он может задать тебе абсолютно любой вопрос, касающийся чего угодно – поля, автобуса, который вы арендуете для дубля. Вообще любой! Ты был в постоянном напряжении, периодически получал от него, как, собственно, и все, кто был в его окружении. Но сегодня я с огромной, невероятной теплотой отношусь к Сергею Александровичу и очень благодарен ему за предоставленный шанс. И даже какие-то жесткие моменты теперь воспринимаются с добрым юмором.

Продолжаю общаться с Сережей Волгиным и Валерой Шереметом, которые входили в тренерский штаб Павлова в Элисте, мы дружим. И очень часто вспоминаем Сергея Александровича, его планерки, разные случаи. Вспоминаем по-доброму, с улыбкой. То же самое делаю с игроками того «Уралана» Русланом Аджинджалом и Владимиром Казаковым, с которыми тоже дружу. А тогда – действительно боялся…»

Работая над этой книгой, я, как уже упоминал выше, встретился и с Павловым. И он рассказал, почему Слуцкий его боялся и как складывались их отношения:

«Когда кто-то мне говорит: вы, мол, Слуцкому столько дали, я думаю о другом. У меня было много помощников. Я был открыт для всех них. А вырос – Слуцкий. Не хочу себе тут ничего приписывать, он сам себя сделал. Что-то впитывал, что-то не принимал. Он и сейчас растет – и хочется, чтобы не останавливался. Он сейчас на совсем другом уровне работает.

Мог ли себе представить, что Лёня до такого уровня дойдет? Задатки были. Потом ему Юрка Белоус в «Москве» помог, сегодня в ЦСКА – Евгений Гинер. С ним рядом вообще всегда были умные люди. Тот же ЦСКА дает ему возможность заниматься именно такой работой, которую он знает и любит. Концентрироваться на творчестве, на тренировочном процессе.

Что важно – он уже битый. У него были и удачные моменты, и неудачные. Он работал в разных клубах, падал, опять поднимался. Он не из тех тренеров, кто куда-то пришел, попал в хороший момент и поэтому выстрелил. Для меня не такой человек – настоящий тренер. А тот, кто поднялся, провалился и опять поднялся. Когда растешь после неудачи – это очень важно и серьезно. Учатся не на победах, а на поражениях. Мозг начинает эффективнее работать, когда анализируешь их причины.

А почему он меня боялся… У меня же все в жесткой форме. Как говорится, первым делом – самолеты. Каждое утро планерка – и мало никому не казалось. Требования были высокие, все знали, как должны работать и себя вести. Строго было со всеми – и с тренерами, и с игроками. Все выполнялось неукоснительно, и думаю, что Лёне это тоже что-то дало – уровень организации был хороший. Слуцкий присутствовал на этих планерках обязательно. Так ему и сказал: «На теории у меня сидеть, на разборах сидеть». Он во всем участвовал. Чтобы понимал, чего мы хотим.

Конечно, первая команда и дубль – не одно и то же, но это была единая структура, я так ее выстраивал. Жили и мы, и они в «Сити-Чесс», хотя и в разных коттеджах. Да, пока три поля строились, на хорошем газоне дубль мог тренироваться только один раз перед игрой, а их тренировочная полянка была не очень. Но я заставлял, чтобы за ней максимально следили – и они с Бубновым в том числе.

А медицина, питание, тренажерка – все как у первой команды. Да, у них один ресторан, у нас другой, но так и должно быть, потому что дублеры должны в основу стремиться. Но все было на уровне. Никто Слуцкого не дергал, не давил на него по тактике или еще чему-то, Бубнов помогал во всех вопросах. Мы сразу сделали дублю сборы одновременно с первой командой, только жили порознь: мы – в пятизвездном отеле, они – в трехзвездном. Но работали рядом, и всегда могли оттуда игрока выдернуть на тренировку, приехать посмотреть, как они работают и играют».

Все это на самом деле очень важно. Слуцкий потому и отзывается так тепло о Павлове, что тот не рассматривал дубль по остаточному принципу – как тяжкое и ненужное бремя. Этого он еще в аналогичной роли нахлебается от главного тренера первой команды в «Москве». А в «Уралане» в первом сезоне четко понимал, зачем и для чего работает. Несмотря на страх перед суровым Павловым.

«Слуцкий и вправду так сильно боялся Павлова?» – спрашиваю Бубнова.

«Не знаю, но отторжение было большое. Не то чтобы Лёня – трус, нет. Но на меня-то Саныч рявкнуть не мог: я намного старше. А на него – легко. Слуцкий страшно боялся к нему ходить, это так. Как только Павлов его вызывает, он чуть ли не на колени передо мной падает: «Владимир Николаевич, ради бога, сходите узнайте. Скажите, отдадим им в основу, кого нужно». – «Да иди сам скажи!»

Павлов – гениальный тренер, он тоже, считаю, книги заслуживает. Со своими, конечно, «тараканами», но гениальный. Такой фанатизм! Только он мог построить в Камышине, райцентре на сто тысяч человек, не просто команду высшей лиги с отличным по тем временам стадионом, но и вывести ее в Кубок УЕФА. И эта энергетика передавалась всем, кто с ним рядом был, – если не горишь и все делаешь из-под палки, работать с ним невозможно. Но, конечно, было непросто.

В 2002 году мы в чемпионате дублеров заняли четвертое место, а могли бы и третье, но нас «Ротор» просто убил. Сыграй мы хоть вничью в Волгограде, стали бы третьими. У нас выгнали игрока, назначили два пенальти, первый не забили, второй перебивали… И все-таки в один мяч нас обыграли.

Но мы им отомстили на следующий год, когда второе место заняли. Играли на базе «Ротора» и вчистую выиграли, хоть по счету всего и 1:0. Горюнов ходил вокруг поля весь красный. Они наваливались, падали, но повода для пенальти не было».