Сет нахмурился. Минимум трое суток – это означало, что след уже успел остыть. Тот, кто знает, что делает, за трое-четверо суток запросто способен бесследно исчезнуть с лица земли. Усугубляло дело то, что с момента смерти Кристины Салливан прошло уже достаточно много времени до того, как началось расследование. Фрэнк не мог припомнить, когда еще ему приходилось сталкиваться с таким холодным следом.

Насколько удалось установить, никаких свидетелей того, что произошло в поместье Салливанов, не было, помимо покойной и того, кто ее убил. Объявления были размещены в газетах, в банках и торговых центрах. Никто на них не откликнулся.

Полиция опросила владельцев всех домов в радиусе трех миль. Все они выказали шок, гнев и страх. Последнее чувство Фрэнк видел в подергивании бровей, в поникших плечах, в нервном потирании рук. Он понял: в их маленьком округе меры безопасности станут еще жестче. Однако опросы не дали никакой полезной информации. Также была тщательно допрошена вся прислуга. Но и это ничего не дало. По телефону опросили домочадцев Салливана, сопровождавших его на Барбадос, и опять же никаких результатов. К тому же у всех были железные алиби. Хотя это не являлось непреодолимой преградой. Фрэнк взял это себе на заметку.

Также не удалось восстановить последний день жизни Кристины Салливан. Она была убита у себя дома, предположительно ночью. Но если ее действительно убили в понедельник ночью, чем она занималась весь предыдущий день? Фрэнк полагал, что эта информация дала бы следствию какую-нибудь отправную точку.

В половине десятого утра в понедельник Кристину Салливан видели в дорогом салоне красоты в центре Вашингтона. Фрэнку пришлось бы выложить свой месячный оклад, чтобы отправить туда свою жену. Требовалось выяснить, то ли Кристина Салливан готовилась развлечься вечером, то ли у богатых просто принято регулярно заниматься этим. Попытки установить дальнейшие передвижения Салливан после того, как она около полудня покинула салон, ничего не дали. Женщина не вернулась в свою городскую квартиру, а если она отправилась куда-то на такси, выяснить это не удалось.

Фрэнк рассудил, что раз молодая женщина осталась здесь, в то время как все остальные отправились на солнечный юг, на то должна была быть причина. Если в ту ночь она была с кем-то, ему очень хотелось с этим кем-то поговорить, а может быть, и надеть на него наручники.

Как это ни странно, убийство, совершенное во время ограбления, в Вирджинии не считается особо тяжким преступлением, караемым смертной казнью, в отличие от убийства, совершенного во время вооруженного разбойного нападения, которое таковым считается. Если ты совершил разбойное нападение и убил, тебя могут приговорить к смерти. Если ты украл и убил, тебе максимум может светить пожизненное, что, правда, немногим лучше, учитывая варварские условия содержания в большинстве тюрем штата. Но Кристина Салливан носила множество драгоценностей. Во всех показаниях подчеркивалось, что она была большой любительницей бриллиантов, изумрудов, сапфиров – она носила всё. Однако на трупе не оказалось никаких ювелирных украшений, хотя можно было легко определить на коже следы от перстней. Салливан также подтвердил, что пропало принадлежавшее его жене колье с бриллиантами. Владелец салона красоты вспомнил, что колье было на Салливан в тот злополучный понедельник.

Фрэнк не сомневался в том, что хороший прокурор мог на основании всего этого построить дело о разбойном нападении. Преступление было подготовлено заранее, тщательно спланировано. С какой стати добропорядочные граждане Вирджинии должны ежегодно выкладывать тысячи долларов на то, чтобы кормить, одевать и обеспечивать жильем хладнокровного убийцу? Кража? Ограбление? На самом деле кому какое дело, твою мать! Эта женщина мертва. Ей размозжил пулей голову какой-то больной подонок. В подобных делах юридические тонкости были Фрэнку не по душе. Подобно многим сотрудникам правоохранительных органов, он считал, что уголовное законодательство имеет сильный крен в пользу обвиняемого. У него нередко возникало ощущение, будто во всем этом запутанном процессе со сложными сделками, техническими ловушками и сверхгладкими адвокатами терялось то обстоятельство, что кто-то действительно нарушил закон. Что кого-то лишили имущества, изнасиловали или убили. И это было совершенно неправильно. Фрэнк не имел возможности изменить систему кардинально, но он мог донимать ее мелкими нападками.

Пододвинув заключение, Сет поправил очки и отпил глоток густого черного кофе. Причина смерти: поперечные огнестрельные ранения в область черепа, нанесенные из неустановленного пистолета (пистолетов) пулей крупного калибра с мягким наконечником, с высокой начальной скоростью, нанесшей сквозное ранение с расширяющимся каналом, и второй пулей неустановленного состава, выпущенной из неустановленного оружия, нанесшей проникающее ранение. Что в переводе на нормальный человеческий язык означало следующее: жертве размозжили голову из какой-то мощной «пушки». В заключении также однозначно утверждалось, что обстоятельства смерти говорят об убийстве, и до сих пор это был единственный конкретный факт во всем деле. Фрэнк мысленно отметил, что не ошибся, определяя на глаз расстояние, с которого были произведены выстрелы. Следы пороховых газов во входных отверстиях отсутствовали. Выстрелы были сделаны с расстояния больше двух футов; нутром Фрэнк чуял, что на самом деле расстояние составляло около шести футов, однако это были лишь догадки. Впрочем, версия самоубийства не рассматривалась с самого начала. Однако наемные убийцы предпочитают расправляться с жертвой, вплотную приставив дуло к телу – такой способ существенно сокращает вероятность ошибки.

Фрэнк склонился над столом. Почему не один выстрел? Женщина определенно была убита первой же пулей. Убийца был садистом и всаживал одну пулю за другой в уже мертвое тело? Однако патологоанатом обнаружил в теле лишь два входных отверстия – никак не свинцовый град, выпущенный сумасшедшим. И оставался еще вопрос пуль. Разрывная и вторая, таинственная…

Фрэнк взял пакетик с подписью, сделанной его рукой. Из тела была извлечена лишь одна пуля. Она вошла чуть ниже правого виска, при столкновении расплющилась и расширилась, пробила череп и проникла в мозг, породив в мягких тканях мозгового вещества ударную волну, скатавшую его подобно ковру.

Фрэнк осторожно потрогал этого заключенного в клетку зверя – точнее, то, что от него осталось. Страшный снаряд, предназначенный для того, чтобы расплющиваться при ударе, после чего разрывать все встретившееся у него на пути, он сработал в Кристине Салливан именно так, как и должен был. Проблема заключалась в том, что в настоящее время пули с мягким наконечником можно найти где угодно. А эта деформировалась слишком сильно. Баллистическая экспертиза оказалась практически бесполезной.

Вторая пуля вошла в полудюйме над первой, прошла сквозь весь череп и вышла с противоположной стороны, оставив зияющую дыру размерами существенно больше входного отверстия. Повреждения, причиненные кости и мягким тканям, оказались значительными.

Место последнего упокоения второй пули поставило всех в тупик. Полудюймовое отверстие в стене за кроватью. Обыкновенно специалисты баллистической лаборатории с помощью специальных инструментов извлекают пулю из вырезанного куска штукатурки, тщательно следя за тем, чтобы не повредить следы от нарезов, что позволяет им сузить круг оружия, из которого она была выпущена, а если повезет, то и установить конкретный тип боеприпаса. В этом ремесле дактилоскопия и баллистика дают практически стопроцентные результаты.