Алексею следовало выбираться…

* * *

Трофимов несколько раз прикусил губу, прежде чем начать разговор. Они были в кабинете главного тренера совершенно одни, но тем не менее… Игнат Артемьевич чувствовал себя неловко. Он не знал, с чего следует начать.

– Тут такое дело, Макс… – Трофимов опустил глаза, избегая встречаться с Баркетовым взглядами. Его будто совершенно неожиданно заинтересовали начищенные до зеркального блеска ботинки. – У нас по графику намечается игра с «Кристаллом». Последняя игра перед выездной серией… Я слышал, будто вы… С Ключевским… В общем, для вас это не ново, и вы принимали участие… Черт! Не знаю, как выразиться…

– Давайте я помогу вам, Артемьич, – с грустной усмешкой предложил Баркетов.

– В самом деле?

– Да. Они на вас вышли. Я прав? Вышли и предложили слить игру с «Кристаллом».

Трофимов опустил голову еще ниже.

– Это правда, Макс.

– И вы согласились?

– Сначала нет! – немедленно запротестовал Игнат Артемьевич. – Я послал их ко всем чертям! Мне не хотелось иметь ничего общего с этой грязью. Я не для того вернулся в Россию, чтобы… В общем, неважно… Потом мне пришлось принять их условия.

– С какой радости?

– У них в руках моя жена.

Баркетов прищелкнул языком.

– Да, лихо! Ребята ничем не гнушаются. А кто именно на вас вышел? – Максим посчитал это удобным способом выяснить имена заказчиков убийства Осина. Никонов мертв, следовательно, вести переговоры с Трофимовым должен был кто-то другой.

Игнат Артемьевич помедлил с ответом. Игроки явно не знали о роли вице-президента клуба во всей этой истории. Указания и раньше шли через главного тренера. Трофимов не знал, как отнесется Рубаев к его откровениям с подопечными. Он решил не раскрывать всех карт.

– Сначала со мной вел переговоры один старый приятель. Валерий Никонов, а потом…

– А потом кто? – Глаза Максима азартно блеснули, но в следующую секунду он был разочарован.

– Не знаю, – Игнат Артемьевич покачал головой. – Пока не знаю, Макс. Все указания мне передали по телефону. Я надеялся, ты знаешь их.

Баркетов легко смог уловить неискренность в голосе собеседника. Главный тренер «беркутов» беззастенчиво лгал. Но его тоже можно было понять. Под угрозой находилась жизнь его жены, и Трофимов старался исключить любой риск. Брать его за горло не имело смысла. Однако Максим попробовал зайти с другой стороны.

– Вы ввязываетесь сейчас в опасные игры, Артемьич, – доверительно произнес он. – Эти люди, кто бы они ни были, действуют по жестоким принципам. Осин, потом Агафонов. А вчера… Но это строго между нами, раз пошла такая откровенная беседа… Вчера стреляли в Ключевского. Он чудом остался жив.

– В Ключевского? – встрепенулся тренер. – Так вот что это за травма! Что с ним?

– Он ранен.

– Тяжело?

– Слава богу, нет. В ближайшем времени, я думаю, встанет на ноги, но речь не об этом, Артемьич. Я говорю вам о том, как сильно вы рискуете.

– У меня нет выбора, Макс, – категорично проговорил Трофимов. Он одной последней фразой подвел черту под развернувшейся было дискуссией.

– Ясно, – Баркетов разочарованно вздохнул. – Выбора нет. Я все понимаю и не осуждаю вас за это решение, Артемьич. Но у меня-то такой выбор есть. Согласитесь?

– Что ты этим хочешь сказать?

– Я не буду участвовать в слитых играх, – Максим открыто взглянул в лицо главному тренеру. – Даже не так. Я больше не хочу играть в команде, где время от времени, пусть даже и не очень часто, игры будут сливаться.

– Ты хочешь расторгнуть контракт? – удивился Трофимов.

– Хочу. И надеюсь, что мы это сделаем по обоюдному согласию сторон.

– Это безумие, Максим! – Игнат Артемьевич вскочил на ноги, обежал вокруг кресла, а затем снова плюхнулся в него. – Чистейшее безумие! «Беркутам» не выжить без тебя! А Ключевский? Он тоже…

– Ключевский сам ответит за себя, когда поправится, но, полагаю, он будет солидарен со мной.

– Невозможно! – Трофимов хлопнул двумя руками по подлокотникам кресла. – Совершенно невозможно! Подумай, о чем ты говоришь? Что будет с командой без тебя и Ключевского?

– А что с ней будет, если продолжать сливать игры? – возразил Баркетов. – Рано или поздно махинация вскроется, последует дисквалификация… Не вас и меня, а всего клуба. Вот это станет настоящей трагедией. Я не хочу при этом присутствовать. Так что извините, Артемьич…

– Ты без ножа меня режешь, Максим.

– Не я, а те, кто вам позвонил. И давайте уже завершим этот бессмысленный разговор, – Баркетов решительно поднялся, но покидать кабинет главного тренера не спешил. – Вы можете поставить в известность Кириллова и готовить документы. На следующие игры я в любом случае уже не выйду. Оформлю больничный… Благо застарелых травм у меня хватает. Или хотите, чтобы я сыграл в среду? – Хоккеист ухмыльнулся. – Такой клуб, как «Кристалл», я смогу сделать и без Ключевского. В одиночку.

Трофимов, насупившись, молчал. Проблемы множились, как снежный ком. Максим Баркетов был одним из тех, в ком новый главный тренер рассчитывал найти поддержку и понимание. Но не нашел. Игнат Артемьевич судорожно искал выход.

Баркетов забрал пальто со спинки кресла.

– Подожди, Макс, – остановил его Трофимов.

Он поднял глаза, и Баркетов прочел в них всю боль, которая лежала сейчас тяжеленным грузом на душе тренера. Игната Артемьевича можно было только пожалеть.

– Хотя бы посоветуй что-нибудь…

– А что тут можно посоветовать? – Максим дернул плечом. – Вы же сами сказали, что выбора у вас нет. Отказаться от предложения нельзя, иначе…

– Я не об этом, Макс, – покачал головой Трофимов. – Я об игре с «Кристаллом». И в большей степени меня беспокоит вратарская позиция.

– Так вы насчет этого спрашиваете у меня совета? – Баркетов почувствовал, как его охватывает негодование. – Вы, наверное, меня плохо расслышали, Игнат Артемьевич. Я не хочу иметь ничего общего с нечестными играми. Ни прямо, ни косвенно.

– Но ведь раньше имел, – напомнил Трофимов.

– Ситуация изменилась.

– В чем же?

– Убили моего друга. Довольно веская причина? Как вы считаете?

Игнат Артемьевич стушевался. Возразить на это действительно было нечего. Трофимов уронил голову на грудь. Ожидать поддержки с этой стороны было бессмысленно. Или рассказать Баркетову все начистоту? Раскрыть личность Рубаева и уже вместе подумать, как следует быть дальше. Максим не уходил, словно ждал этого. Но Игнат Артемьевич после минутных колебаний так и не решился. Он лишь махнул рукой, и Баркетову ничего не оставалось, как покинуть кабинет главного тренера.