– Забери в чертоги предков душу нашего брата! – С этими словами Старейший склонился перед сгустком, материализовавшимся в статного эльфа, зеленоватого и полупрозрачного.

Имэль не поднимала головы, держа на вытянутых руках урну. Молодые эльфы продолжали изображать статуи. Собравшиеся благоговейно молчали.

Алере казалось, что набатный стук ее сердца слишком неуместен в воцарившейся тишине.

Дух предков медленно и с достоинством склонил голову, выражая почтение эллорцам, огляделся. Переступил с ноги на ногу. Поскреб подбородок.

– Так где душа? – Голос у него был хриплый, глухой.

Имэль от удивления подняла голову, качнула урной в изрядно дрожащих уже руках. Дух предков уставился на нее, вскинув зеленые брови.

– Вы что, ополоумели, почтенная?

Имэль опешила и села, вцепившись в урну обеими руками.

– Прах…

– Там нет праха. – Дух закатил глаза, махнул рукой и побрел обратно к дереву. – Я имею в виду, там нет эльфийского праха. Предлагаете мне забрать в чертоги горелые тряпки?

Над толпой пронесся вздох. Дух скорчил рожу, резким движением возложил ладони на ствол дерева и стал медленно таять, бормоча что-то про матерей.

Старейший, остолбенев, наблюдал за исчезновением призрака. Имэль еще два-три вздоха сидела, уставившись на урну, потом с силой швырнула ее наземь.

* * *

– Бдыщевый брат!

– Элай, успокойся.

– Бычий хвост!

– Элай, послушай…

– Жопа дохлого осла!

– Элай…

Тахар и Алера стояли по разные стороны дверного проема, привалившись спинами к стене. Ожидание затягивалось.

– Ставлю серебрушку, что он сломает что-нибудь из мебели, – сказал Тахар, не глядя на Алеру.

– Принято. Я считаю – пострадает посуда.

Разъяренный, орущий в голос, ничем не угомонимый Элай никак не укладывался в привычную картину их мира, потому и Тахар, и Алера испытывали изрядное облегчение оттого, что рядом с ополоумевшим эльфом сей вздох находилась Имэль, а не они. И плевать, что Старшей совсем не удавалась роль гласа разума.

– Тухлая рыбья пасть!

– Милый мальчик мой…

– Червяк подколодный!

– Элай, пожалуйста!

– И жопа дохлого осла!!!

Тахар поскреб макушку.

– Ну что, Аль, пока сюда не прибежали бешеные эльфы – предлагаю взвешенно обсудить ситуацию.

– Рань жив, – пробормотала Алера и повторила одними губами: «Жив».

– Конечно.

– И? Тут ведь замешан этот магистр, Дорал, да?

– Конечно. Рань бы не набрался наглости подсунуть магу горелое барахло под видом собственного пепла. А маг бы понял, что его охранное заклинание все еще висит на ларце.

– И? Слушай, а может, Дорал просто убил его?

– Конечно. То есть, конечно, нет, что за ерунда, зачем ему это? И потом – тогда опять не нужны горелые тряпки.

– А это ему зачем? – Алера кивнула на дверной проем, за которым продолжал лютовать Элай.

– Я не знаю. Но, похоже, что Дорал отправил Раня куда-то ожидать, а сам… устроил это ярмарочное представление.

– А может, Дорал его похитил? – пробормотала Алера, в задумчивости накручивая прядь волос на палец.

– Точно! Приезжает в поселок школьный маг по школьным делам, с коварным хохотом похищает эльфа, разыгрывает перед селянами представление и убегает. С полигоном теперь непонятно чего срастется, кстати, но зато у магистра будет Рань в рабстве. Башмаки ему будет чистить и ковырять жабьи глаза для зелий. И да, в Школе никто этому не придаст значения, там у всех в рабстве башмачные эльфы.

– Между прочим, это объяснение ничуть не хуже любых других.

– Ну, даже если так – зачем эта история с пеплом? Сказал бы, что в глаза не видел никакого эльфа с самого утра – и все дела. А сложности и дурацкие спектакли – это как раз в духе Раня.

– Может, в духе Дорала тоже. К тому же он все равно в этом участвовал, правда?

– Все так, Аль. Только думается мне, если б Дорал это сочинял – он бы придумал историю получше.

– Он же не знал, что мы повезем прах в Эллор! А все остальное получилось, правильно?

– Правильно. Но неправильно. Это Рань затеял, это на него похоже, как-то связано со всеми букашками в его башке и… Чем он мог так загореться? Что ты на меня так смотришь?

– Мне на вздох показалось, будто ты имеешь в виду, что они оба, вдвоем, ну…

Несколько вздохов Тахар непонимающе смотрел на покрасневшие щеки подруги, потом покрутил пальцем у виска.

– Ладно, ладно. Тогда – что важного Рань мог узнать от этого магистра? Или что-то получить, что-то редкое, только это не вещь, он бы примчался хвастаться вещью. Важное, редкое и такое, чем он не стал бы с нами делиться. Вот ты можешь себе представить, что это такое?

– Я-то могу, Аль, но ты тогда орать начнешь не хуже Элая. Рань мог получить от Дорала способ сведения десятигранников. Ну, пусть на самом деле нет такого способа, но в списке может быть написано и то, чего нет, правда же?

Алера только рукой махнула.

– А в этом мог быть интерес и самого Дорала! – победно заключил маг. – Если там все-таки описан способ работы с десятигранниками… Аль, ну тихо! Тогда Дорал может интересоваться камнями хотя бы для изучения. Мог же он взять в подручные того, кто умеет сращивать Кристаллы или убедительно рассказал ему, будто умеет? И кто, к тому же, способен ходить в Миры!

– Мог, – нехотя ответила Алера. – И где нам теперь искать Раня?

Тахар долго молчал, изучая персиковое деревце у дома. Деревце тоже изучало Тахара и бодро шелестело сочными листочками.

– А зачем нам искать Раня?

Алера моргнула.

– Он наш друг.

Тахар медленно покачал головой.

– Уже нет. Как раз поэтому Элай так орет.

– И еще он обдурил нас, – насупилась Алера. – И Анаэн, и Суджама, и вообще всю Лирму. Я хочу знать, почему.

Тахар потянулся, сильно качнулся вправо-влево, вытянув вверх руки, и в спине его хрустнуло.

– А я предлагаю положить на это «почему» бдыщевый хвост. И остальную бдыщевую задницу – на Раня.

– Тахар…

– Мне плевать. Пусть наслаждается своими открытиями, где бы он там ни был. А с меня, пожалуй, хватит беготни.

– Значит, – Алера сложила руки на груди, – тебе не интересно, что произошло, зачем он все это устроил, где он теперь, все ли с ним там в порядке, да?

– Интересно, – признал маг. – Даже очень. Я не отказался бы все это узнать, сидя дома у камина. Но не поеду ради ответов непонятно куда и не зная, получу ли их. Нет, Аль. Мы домой поедем.