На следующем этаже он, приложив ухо к закрытым дверям шахты, прислушался. Снизу раздался смех Мокренко и досадливый вопль Антона, и Филька понял, что тот тоже не успел. Значит, они просчитались: лифт остановился этажом выше и, пока Данилов подбегал к нему, снова успел уехать.

Фильку охватил азарт и началась беготня. Он носился и подкарауливал лифт на всех этажах, но всякий раз опаздывал. Наконец, окончательно выбившись из сил, Филька додумался никуда не бегать, а остаться на месте и, устроив засаду, ждать, пока дичь сама не наскочит на охотника. Но сегодня ему определенно не везло. Когда минут через пять лифт все-таки остановился на его этаже и Филька, дождавшись, пока откроются двери, прыгнул внутрь с криком: «Ну вот вы и попались!» – оказалось, что в лифте уже был Антон.

– Я их раньше поймал! Они на моем этаже остановились, а я как схвачу Мокренко за ногу, он аж заорал! – взахлеб рассказывал Антон.

– Ладно, давайте теперь меняться! Мы вас с первой попытки накроем! – недовольно заявил Коля.

Мокренко с Егоровым хотели уже выскочить из лифта, как вдруг Филька Хитров посмотрел на свои пустые руки и сказал:

– Эй, постойте! А где мой рюкзак?

– Наверное, ты его где-нибудь забыл, когда мы по этажам бегали, – предположил Антон.

– Ага, точно! А на каком этаже я его забыл, не помнишь?

– Откуда я знаю?

– Вот так совпадение: и я тоже не знаю! – сказал Филька. – Ну и дела! Значит, придется обойти пешком все двадцать пять этажей и искать мой рюкзак.

Филька вышел из лифта и, размышляя о своем хроническом невезении, стал подниматься по лестнице.

Внезапно на одной из площадок взгляд Фильки натолкнулся на колесо, похожее на велосипедное. Он поднял голову и понял, что колесо принадлежало инвалидной коляске. На ней с ногами, прикрытыми пледом, сидела большеглазая девочка с длинной косой и держала в руках его рюкзак. Филька замер.

– Привет. Это твой? – спросила девочка, протягивая ему рюкзак. Голос у нее был вполне независимый, словно она с самого начала пресекала все попытки ее жалеть.

– Мой, – подтвердил Филька.

– Я так и поняла. У тебя лицо было такое, будто ты что-то ищешь.

Филька взял рюкзак и, помолчав, спросил:

– Ты… это… тут чего, лифта ждешь?

– Давно, но он почему-то все время занят.

– Это мы играли… ну бесились, короче… двое уезжали, а мы их ловили… по этажам за ними бегали… – буркнул Хитров, чувствуя себя виноватым.

Он ожидал, что девочка будет возмущаться и ругать их, как ругали те люди внизу, но она только вздохнула с легкой завистью.

– Везет некоторым, – сказала она. – Я бы тоже, наверное, поиграла, если бы смогла. Но с этой штукой не побегаешь.

– А ты совсем не можешь ходить? – осмелев, спросил Филька.

Девочка серьезно взглянула на него и, поняв, что он не хочет ее обидеть, сказала:

– Врачи говорят, чтобы я не отчаивалась, но я думаю, что они меня утешают. Я ведь даже не чувствую ног.

– А как это с тобой случилось? От рождения?

Девочка покачала головой.

– Нет, я сама виновата. Когда я училась во втором классе, меня не пустили гулять и закрыли в комнате на ключ. Тогда я назло родителям решила спуститься по веревке… Знаешь, такой бумажный шпагат? Он оборвался, а я упала с третьего этажа на спину и сломала позвоночник. Что-то там не срослось… В общем, с тех пор я не хожу.

Голос девочки звучал как натянутая струна, а сама она смотрела куда-то вниз, и Филька понял, чего ей стоит это рассказывать. Это слушать про чужие несчастия просто, а когда это произошло с тобой…

– А ты в школу ходишь? – спросил он, помолчав.

– Нет. Ко мне учителя домой приходят, дают задание, учебники приносят, а потом проверяют.

– А ты в каком сейчас классе?

– В седьмом.

– И я в седьмом! – обрадовался Филька. – Выходит, мы ровесники. А как тебя зовут?

– Настя.

– А меня Филипп, ну это если полное. А ты можешь называть меня Филька. Меня все друзья так называют.

В этот момент на их этаже остановился лифт, дверцы его разъехались и выглянуло длинное лицо Антона Данилова.

– Вот ты где, олух пучеглазый! А мы тебе орали, орали! Кольке с Мокренкой надоело тебя ждать, и они домой ушли. Ну что, нашел свой чемодан? – начал тараторить Антон, но, увидев девочку на коляске, осекся и нелепо открыл рот.

– Закрой жевательный инструмент и вылезай! – строго сказал ему Филька.

– Зачем? – спросил Антон.

– На спрос, а кто спросит, тому в нос! – пробурчал Филька.

Он вытащил Антона из лифта и помог Насте въехать в него. Широкая коляска заняла всю кабину, и в лифте больше ни для кого не осталось места.

– Знаешь что, ты поезжай вниз, а я к тебе по лестнице спущусь! – сказал Филька девочке и стрелой помчался к лестнице.

Девочка удивленно посмотрела на него, а потом нажала на кнопку, и двери лифта закрылись.

– Эй, ты куда? На что она тебе сдалась? Влюбился ты в нее, что ли? – закричал Антон, догоняя Фильку.

– А тебе какое дело? – огрызнулся на него Хитров.

– Мне никакого. Но она же того… больная! Видел, как она колеса руками крутит? Разве в таких влюбляются? Я тебя как друга предупреждаю.

Филька остановился, с перекошенным лицом повернулся к Антону, а потом, схватив его за куртку, вытер его спиной оштукатуренную стену.

– Ты чего, псих? Я тебе как другу… Я тебя на лифте искал, а ты… – пораженно забормотал Антон.

– Это ты больной, а не она… У тебя вместо сердца – толстая мозоль! – Филька оттолкнул Антона так, что тот сел на ступеньки, а сам быстро побежал по лестнице. Данилов недоумевающе смотрел ему вслед и крутил у виска пальцем.

– Псих! – крикнул он тонким испуганным голосом. – Тебе лечиться надо!

Сбежав с двенадцатого этажа, Филька порядком устал и запыхался. Настя уже ждала его на площадке возле лифта.

– Уф! – сказал Филька. – Я не очень опоздал? Думал, ты уже на улицу выехала! Давай я тебя свезу!

– Мне не нужно на улицу! – проговорила девочка. – Я ехала к бабушке на двадцатый этаж.

Тут только Хитров сообразил, что девочка без куртки, в одном только тонком свитере – а в таком виде зимой на улицу не выбираются.

– А зачем же ты вниз ехала? – удивленно спросил Филька.

– Здрасьте, а кто мне сказал: «Ты поезжай вниз, а я по лестнице спущусь?» Я даже ничего объяснить не успела, вот и поехала вниз! – весело воскликнула Настя.

– Тогда поезжай снова наверх! – сказал Филька, вкатывая девочку назад в лифт.