В пламени появились две фигуры, закрывшие собой все: мужчина в черном костюме и женщина в голубом платье. Он был высоким и темноволосым, она — изящной блондинкой с распущенными волнистыми волосами. Эдиан понимала, что раз даже имена неизвестны, то и об их внешности Герберт не имеет никакого представления. И… может быть, поэтому, а может, он сам этого не понимал — великие маги древности получились похожими на него самого и на Эдиан.

— Втайне от всех они проникли к магической жиле и, используя свою магию, смогли заключить ее силу в… артефакт. В небольшой шар, подобный «шарам ясновидения». Вероятно, эта «эрбинская» жила была главной и давала жизнь другим магическим жилам континента. Как только эта жила потеряла свою силу, другие тоже начали ослабевать, а потом и вовсе ушли в глубь земли, туда, куда не добраться никому из людей… Так изменился ход истории. Теперь в руках людей была лишь та магия, что заключена в них самих и живых организмах, наделенных этим типом энергии. Война закончилась, но и бесконечный источник магии люди потеряли….

Ректор замолчал, а Эдиан, как завороженная, смотрела в пламя, где высокий маг и изящная волшебница стояли над большим разломом, вокруг крутились бесконечные цветные магические вихри и постепенно стягивались в небольшой шарик, который мужчина держал в руке.

Заметив, что Герберт задумался и не собирается продолжать, она спросила:

— А что они сделали с шаром?

Эдиан уже начинала понимать, к чему он клонит…

— Эти двое спрятали его, — усмехнулся Герберт. А в голубом пламени все те же маги шли, держа шар, куда-то в самые недра огромной горы. — Очень хорошо спрятали. Никто не знал, куда и как его достать, хоть много столетий люди искали этот артефакт. И сделали так, что лишь великий маг и великая волшебница, равные им по силе, вдвоем смогут подойти к артефакту и…

Он замолчал. Эдиан перевела взгляд с пламени на него:

— И вы сумели найти этот шар. А я нужна вам, чтобы выпустить из него немереную магию, что в нем хранится.

— Нет, Эдиан, не совсем так, — улыбнулся он уголком рта. — Выпустить из него силу невозможно. Создать заново магические жилы не выйдет. Но можно «активировать» его. Эти двое — маг и волшебница — могут сделать сам шар подобным источником магии. И… да, узнав эту легенду еще в юности, я потратил несколько десятилетий, чтобы найти «шар бесконечной магии». И нашел. Мы с тобой активируем шар и получим такой источник магии, что… прикоснувшись к нему, твоя мать снова станет человеком, к ней вернется разум — во времена магических жил так лечили обращенных вампиров и безумие… А любая родившая женщина, если у нее есть латентный дар, сможет, прикоснувшись к нему, обрести магическую силу. Увеличить популяцию магов женского пола… тоже не повредит. Так мы дадим им возможность и рожать детей, и владеть магией…

— А я? — спросила Эдиан, пристально поглядев на него. — Смогу вновь обрести способность к деторождению?

Герберт посмотрел на нее долгим взглядом, словно сомневался, обмануть или сказать правду.

— Нет, Эдиан, ты — нет. Это необратимый процесс. Но ты сможешь дать другим возможность иметь и то, и другое.

— Хорошо, — кивнула Эдиан спокойно и сосредоточенно, словно и не было вспыхнувшей на мгновение и тут же погасшей искорки надежды. Словно такие вспышки уже не причиняли ей боли. — А зачем это вам? Хотите получить еще больше магии? Хотите стать величайшим магом в истории? Иметь абсолютную власть?

Герберт откинулся в кресле, скрестил руки на груди и расхохотался.

— Ответьте! — бросила ему Эдиан. Сейчас она чувствовала себя с ним на равных. Ведь без нее у него действительно ничего не выйдет. Она нужна ему, как воздух. А значит… она может диктовать свои условия.

— Так и знал, что ты подумаешь именно это! — сказал он. — Нет, Эдиан, мне не нужна еще большая сила и власть. Мне достаточно. Но я… — он наклонился в ее сторону и понизил голос. — Не поверишь, но я хочу… изменить ход вещей. Хочу дать людям бесконечный источник магии. Больным — исцеление, алчущим магии — возможность стать магами, а Эрбину и союзным государствам — процветание. Сложно поверить, что я могу хотеть именно этого? И да, я хочу войти в историю. Остальное у меня уже есть. А ты, маленькая Эдиан, хочешь войти в историю? Хочешь дать людям то, что им нужно?

Эдиан проигнорировала вопрос. Понимала, что это провокация. Что ж… она теперь тоже может.

— Это одно и то же, — сказала она. — Шар окажется у вас. И вы станете властелином, который будет решать, кому дать эту магию, а кому — нет. Получите возможность решать судьбы конкретных людей и целых наций. Это еще большая власть, чем просто стать уникальным магическим властелином, способным сдвинуть планету с орбиты.

Взгляд Герберта стал острым.

— Да, к такой силе можно подпускать лишь самых достойных. Но у меня нет цели обрести эту власть как таковую.

Несколько мгновений Эдиан внимательно смотрела на него. Он не издевался. Не шутил. И не врал. Каким-то десятым, а может быть, даже пятнадцатым, чувством она ощущала это. Он действительно хочет именно этого. И готов ради этого ломать судьбы конкретных людей, идти напролом.

Хочет купить благо для большинства и славу для себя ценой небольших человеческих трагедий. Вернее, даже не считает их трагедиями, ведь что значит бесплодие одной девушки перед великой целью, которую он перед собой поставил.

— Знаете, — сказала Эдиан, искоса поглядев на него. — Вот вы считаете, что я наивная и идеалистичная. А на самом деле… Если вы действительно хотите принести такое «благо» в мир, то вы очень наивный человек. Я даже не ожидала этого. Впрочем…

— Впрочем, — повторила Эдиан и прямо посмотрела на него, — у вас должно было быть слабое место. Теперь я его знаю.

— И в чем же моя наивность? — с усмешкой спросил ректор.

— А вы не понимаете? Стоит появиться в мире столь могущественному артефакту, как за него опять пойдут войны. Сразу. Каждый монарх нашего континента захочет владеть им! Каждый маг будет стремиться украсть его, завладеть им любым способом!

— Это заблуждение, Эдиан, — весьма спокойно ответил Герберт, оценивающе глядя на нее. — Великая сила опасна лишь в опасных руках. А я обеспечу, чтобы она всегда находилась в нужных руках. Никто не сможет получить его. Напротив — государство, обладающее подобной силой, станет неуязвимым.

— В таком случае, вы все же хотите поиграть в бога! — ответила Эдиан резко. — Хотите сами решать, кому дать силу. Ведь… кто еще знает о ваших планах?

— Король, — спокойно ответил Герберт. — Его величество Мариан Второй.

— Вот как?! А зачем это ему? Только не говорите, что он хочет сделать Эрбин величайшим государством в мире и дать его жителям исцеление от невзгод. Скорее, вы оба хотите играть в богов. А потом победит величайший из вас. Тот, кто сможет первым получить преимущество. Кстати, не боитесь за свою жизнь, когда совершите задуманное? Не боитесь, что его величество просто уберет вас, как уже использованный инструмент?