Сзади нас раздаются аплодисменты. Только сейчас прихожу в себя, понимая, что мы не одни. Отстранившись, оборачиваюсь. Элина, сложив руки смотрит на нас с умилением. Замечаю слезы, стекающие по ее лицу. Алан же вовсю потешается. На его губах улыбка.

- Элина, не плачьте, - я подхожу к ней, обнимая. Она целует меня в висок, прижимая к себе.

- Сынок, я так рада! Я так люблю эту девочку, - она еще крепче прижимает меня к себе. – Сами, ты наше маленькое солнышко, - женщина немного отстраняется, берет в ладони мое лицо, Ее старческие глаза смотрят на меня с любовью.

- Очень надеюсь, что успею на детишек ваших посмотреть…

- Конечно, успеете – улыбаюсь ей.

Зу подходит к маме. Его ладонь ложится ей на плечо.

- Ну все, мам, хватит.

Она кивает, прижимаясь  щекой к его ладони.

- Отец бы гордился тобой… Жаль, он не дожил до этого дня…

От этих слов Зу словно закрывается. Буквально за секунду его лицо становится напряженным. И будто по команде начинает звонить телефон.

Зу уходит в кабинет, принимая вызов, а я устраиваюсь на диван, не сводя глаз с помолвочного кольца.

- Ладно, девчонки, мне пора ехать, - поднимается из-за стола Адан.

Мы удивленно смотрим на него.

- А ты куда? Только куранты пробили, а он на лыжи… - смеется Элина.

- Да девчонка меня одна ждет. Надо же и мне устраивать личную жизнь, не только вашему сыну, - Алан смеется и, приблизившись, целует Элину в щеку.

- Правильно, сынок. Тогда иди.. И твоих деток пора нянчить.

Алан хмурится. Кивает мне в знак прощания.

- Целоваться не будем больше, - бурчит под нос. В его руках коробка с подаренным мной сертификатом.

- Однозначно, - смеюсь.

Он выходит.

- Ну что, еще шампанского? – спрашивает Элина, когда мы остаемся одни. За такую то новость грех не выпить.

И я согласна с ней на все сто. Подвожу женщину к столу и наполняю нам бокалы. Мы чокаемся и отпиваем напиток. В этот момент из дверей кабинета, выходит Зу. На нем лица нет.

- Сами…

Я поднимаю на него глаза, замолкая на полуслове. Стоит только посмотреть на него, предчувствие чего-то дурного тут же накрывает с головой. Страх по капельке проникает в вены, разносясь по организму.

- Там.. твой отец звонит. Он хочет поговорить с тобой.

- Отец?

Зу кивает. Его глаза напряженно исследуют мое лицо. Он подходит ко мне, подцепив пальцем подбородок, заставляет посмотреть в глаза.

- Но я хочу, чтобы ты знала, тебя никто не заставляет. Если не хочешь с ним говорить, я пошлю его к черту.

Я благодарна Зауру за заботу и за то, что дает мне выбор. Я ненавижу отца. Даже к Стасу у меня больше нет столько злости как к этому человеку. Но что-то внутри не дает мне покоя. Я понимаю, что просто так отец не набрал бы меня.

-Нет-нет. Я поговорю.

Зу кивает и пропускает меня в свой кабинет. Сотовый лежит на его столе. Прохожу в комнату и по телу озноб пробегает. Он там, слышит мои шаги, он так близко сейчас! От этого мне становится не по себе. Оборачиваюсь, Зу стоит в дверях, смотрит на меня внимательно. Словно ждет того момента, когда ему понадобится моя помощь.

- Если хочешь, я останусь с тобой, - слетает хриплое с его губ. И от его слов тепло разливается по телу. Я немного приободряюсь. Он со мной. Рядом. Я не одна.

- Все в порядке, Зу. Спасибо. Но я поговорю с ним наедине.

Он кивает и выходит, закрывая за собой дверь. А я, с колотящимся от волнения сердцем, тянусь к телефону, уже заранее понимая, что этот разговор может испортить все то хорошее, что есть в моей жизни сейчас.

***

Мои руки трясутся. Я все еще не могу осознать услышанное. Я не знаю, что чувствую, но, то, что сейчас внутри меня не дает мне дышать.

Когда я появляюсь в гостиной, Заур сидит за столом в одиночестве. На включенной плазме идиотский новогодний концерт. Я сажусь за стол, смотря невидящим взглядом в экран. Чертова мишура свисает с потолка. И почему мне казалось это хорошей идеей? Почему обманывать себя было так приятно? Думать о том, что наконец-то счастлива. Представлять этот день каким-то особенным. Все это сущий бред. У такой, как я не бывает подарков судьбы. И если она дает что-то, тут же  отнимает другое.

- Ты мне скажешь или нет, что он хотел? – раздается напряженный голос Заура. Словно только что вспоминаю о его присутствии.

Обернувшись, смотрю в его глаза черные. В них волнение, и мне становится дико неудобно за то, что я так странно себя веду.

- А где Элина?

Он продолжает смотреть на меня, весь словно струна натянутая. Его пальцы так сильно стискивают вилку, кажется, она погнется сейчас.

- Элина отдыхать ушла. ЧТО. ОН. СКАЗАЛ? – произносит с нажимом.

И его грубость словно спусковой крючок. Из глаз начинают лить слезы. Я закрываю лицо руками, понимая, что больше не могу держать это в себе.

- Он болен, Зу… Он умирает. Отец хочет, чтобы я приехала, хочет проститься, а я… я такая сволочь, Заур.

Он поднимается и подходит ко мне. Я чувствую его руки, тепло его ощущаю и жмусь к нему. Зу обнимает меня. Он гладит мои волосы, позволяя выплеснуть свою боль.

- Тише, маленькая. Тише… - шепчет, но я знаю, он и сам на грани. Чувствую, какие напряженные у него пальцы, какой уставший голос.

- Я не знаю… Зу, мне до сих пор не верится, - всхлипываю.

Поднимаю на него глаза. Он встревожено вглядывается в мои. Утирает с моего лица слезы.

- Успокойся. Расскажи мне все четко и по порядку. Что случилось?

Зу протягивает мне бокал с соком. Я делаю глоток. Когда понимаю, что стало немного легче, глубоко вдыхаю.

- Они в аварию попали полтора месяца назад, - говорю это и смотрю на него. На реакцию его. Зу молчит. Даже бровью не повел.

- Ты ведь знал?

Зу пожимает плечами. И от понимания ситуации меня пробивает озноб.

- Знал. Но это не наша проблема.

Он говорит это так равнодушно, будто с папой случилась простуда.

- Заур, он в реанимации две недели пробыл. Ребенку ноги переломало, а ты говоришь, что это не существенно? И даже не сказал мне?

Зу хмурится.

- Ему всегда было плевать на тебя. Так почему я должен волноваться о нем и о его семье?

- Но… вы же компаньоны…

- Мы не компаньоны. Была одна сделка, больше я не работаю с ним.

Мне не верится. Разве можно быть таким хладнокровным? Человек был на грани жизни и смерти, а он даже не сказал мне!