пропала, ведь он крепко сжал кулаки. - Я не... не хочу... так...

- Никогда прежде не ощущал такого?

- Нет! И мне не нравится!

- Гнев - демон внутри нас. Когда он торжествует, приходит разруха. Когда он освобожден, мир впадает в безумие.

Рент плакал. - Они не были друзьями! - кричал он. - Никогда не были друзьями! Они... они били меня!

Когда она коснулась щеки, буйное пламя погасло. Холодная тишина заполнила череп. Дрожь исчезла, тоска стала пеплом. Ошеломленный, он смахнул слезы и понял, что смотрит в бесформенную пустоту. Торопливо повернул голову. И даже с открытыми глазами не увидел женщины. От нее оставалось лишь ощущение холодных, мягких пальцев.

- Я забрала его, - сказала она. - Глубоко в лезвие. Сковала демона. Тебе осталось лишь прощение.

Он содрогнулся от мысли, а затем новая мысль вошла в разум и он сказал холодным, горьким тоном: - Я буду защищать себя.

- Всегда, - отозвалась она. - Всегда.

Нечто в ее тоне заставило его зарыдать снова. Но он лишь присел, схватил обмотанную кожей рукоять и вырвал нож из камня.

- Хорошо, - сказала она. - Теперь снова закрой глаза. Мысленно придай мне форму, будто я стою пред тобой. Я добавлю всё, что нужно. Да, так, и еще.

- Ты прекрасна.

- Да, я плутую.

- Похожа на мою мать.

- Нет, я не как она. Я пришла не заменить тебе мать. И не ищу в тебе любовника. Ты слишком молод. Считай меня сестрой. Сможешь?

Он подумал. Он знал, что у некоторых мальчишек были сестры. Старше или моложе, или двойняшки. - Старшая, - решил он. - Как тебя зовут?

- Не могу вспомнить. Выбери новое имя.

- Тройка.

- Тройка?

Он решительно кивнул.

- Я Тройка. Ты удерживаешь меня очами разума? Хорошо. Кажется, я что-то добавила от себя. Возможно, из того, чем была раньше. Но не вижу в этом пользы. Так что, любимый, подними нож и отсеки мои крылья.

Он видел их, кожистые как у летучей мыши, поднимающиеся за спиной складчатыми пеленами тьмы. Однако они казались вполне уместными. Рент снова всмотрелся в лицо сердечком. И на нем, на высоких ярких скулах был намек на чешую. Вертикальные зрачки на лавандовом фоне изучали его - он никогда не видел прежде таких глаз. - Не хочу, - ответил он.

- Я подозревала, - сказала она тут же. - То, чем я была прежде, уже не обитает в мире. Его время прошло. Мой род ускользнул в тени, а тени умерли во тьме, где пропадают все воспоминания. Если сосредоточиться на прошлом, я смогу разбудить больше.

- Разве это не будет хорошо?

- Может быть и плохо.

- Я не отсеку их, Тройка.

- Очень хорошо. Пока я поймана клинком, для них нет применения - разве что мешать движениям. Я научусь терпеть.

Он вздрогнул. - О. Мое имя - Рент.

Она улыбнулась. - Тартено Теломен Тоблакай. Помню, этими именами описывали твой народ. Вам привычно собирать души. Кажется, ты начал.

Рент озирался. - Уведи меня обратно, прошу. Я оставил кое-кого в беде. - Ему не хотелось думать о собирании душ. Ни за что.

Она протянула руку, и он сжал ее. - Закрой глаза. И мы пойдем по спирали обратно.

Когда-то позже рука ее пропала и он замер, открыв глаза и оказавшись у корявого дерева. Было утро, но воздух на удивление сильно прогрелся. Неподалеку лисица и три ее щенка поедали труп юной Имассы.

Он увидел, что Говер сидит спиной к валуну, следя за зверьками. Два ворона приземлились, осторожно запрыгали к лисам и их мрачной поживе.

Рент искал новую подругу, но ее не было, даже в разуме. Однако он держал нож - неужели ее душа действительно внутри? Или всё лишь приснилось ему?

- Чудный трюк.

Рент нахмурился. - Что?

Покрытая бурой коростой рука слабо поднялась. - Пропасть на два дня и вернуться исцеленным.

- Тут воронка.

- Ох, да знаю. Она опасна. Почти никто не возвращается. Хотя иногда возвращаются куски. Воронки. Мы, Жекки, обычно избегаем их, мы осторожны по натуре. Скажу, что обучающий избеганию ритуал начинают именно с панического бегства, с диких криков ужаса.

Рент подошел ближе к крупному волосатому мужчине. Он видел, как тот страдает. Хотя раны на теле закрылись, из них еще сочилась кровь. Губы потрескались и потемнели. - Воды нет, - сказал Рент. - Может, я смогу найти.

- Я вполне исцелился. Если не унесу задницу сейчас, могу не унести никогда. К тому же любование, как жиреют звери, только нагоняет голод. Что бы ты ни слышал о Жекках, мы не привычны есть плоть Имассов. Если получаем выбор. - Он начал подниматься, кряхтя и ругаясь.

- Поблизости его другие Жекки?

- Надеюсь, нет. И если не повстречаю ни одного в ближайший год, сочту, что меня благословили все духи неба, земли и моря. Быть владыкой означает готовность принять вызов любого претендента; сейчас же меня забьет даже малыш-саэмд. Погремушкой.

Рент спрятал нож. - Хочешь, я помогу идти?

- Сей ребенок наделен неистощимым умением оскорблять. Стану ли терпеть бесчестие? Что, если кто-то нас увидит? Нет, ты предложил невозможное. Пойду сам или умру.

Он сумел сделать три шага, прежде чем упал без сознания.

Рент взвалил Говера на плечо. Встал лицом туда, где полагал запад, и двинулся в путь.

КНИГА ВТОРАЯ

КОЛЕСО ЗВЕЗД

Сделай смерть мою шепотом. А твоя пусть будет воплем.

Рыбак Кел Тат

Глава седьмая

Все было в смятении. Новые соки отныне текли по Садкам и казалось, что даже нижележащая структура - сами кости магии - начала являться сквозь прорехи, под содранной кожей.

С окраины Летерийского континента пришел рассказ о древнем Властителе, который (конечно же, за несколько дней и ночей) привел в бытие новый набор Садков и Аспектов, и все рождены были потом с его горячечного лба.

Пусть многие готовы были не верить слухам, неверие само по себе не служит ответом на новые, очевидные перемены. И я должен заключить, что, в отсутствие альтернативы, летерийская сказка весьма близка к истине.

Кто тот властитель, что породил новизну? Это требует