Трясущимися пальцами администратор набрал 03, и, всё ещё продолжая кашлять — продиктовал адрес. Затем произнёс: "Драка, мальчишки подрались, рваные раны" — и, положив трубку, испуганно посмотрел на налётчика, который полчаса назад предстал здесь же залётным фраером.

— Бабки. — Голос Одиссея был холодно сдержан.

Админ испуганно, через силу, улыбнулся.

— Нэма…. Не наторговал…. Вот триста сорок пять гривен в кассе, и мелочь…

Одиссей кивнул.

— Давай! Мелочь оставь себе…. Остальное заберу завтра в восемь вечера. Что б был на месте!

Забрав деньги, он вышел наверх; всё же душновато в этой "Шангри Ла", да и запах от побитого админа… хм… как бы это помягче выразится? Не кошерный!

Давешние разбойники сгрудились у козырька подвального окна; один — очевидно, самый наглый — вяло стонал, битоносец покачивал руку, давешний "мастер клинка" безуспешно пытался остановить кровь; четвертый, не пострадавший в драке, молча сопереживал своим избитым товарищам. Одиссей подошёл к недавним противникам.

— Что, болит? — обратился он к битоносцу.

Тот исподлобья глянул на Одиссея.

— А як ты думаешь? Цепаком мало шо руку не пэрэрубыв! Кровь йдэ…

— Ладно, не плачь. Сейчас "скорая" подъедет, починит вас. Ты как? — повернулся он к самому нахальному.

— Як, як… Дыхать нэ можу, як… Вин ще пытае!

— Терпи. Сейчас тебе помогут. А ты, с ножом который? Пикадор?

Хлопцы чуть заметно улыбнулись — даже "не могущий дышать" нахалёнок.

Названный "пикадором" подросток не обиделся, только задумчиво почесал затылок.

— Погано. На руцы рвана рана, кровь йдэ. Та й дэсь ножа сгубыв. Валера будэ ругатыся…

Одиссей улыбнулся про себя. Админ, оказывается, не только организатор нападения, но еще и оружейный парк этих малолетних преступников…. Ну-ну! Кстати, надо объяснить мальцу его ошибку; в конце концов, живёт в таком районе, где драка — дело самое что ни на есть житейское.

— Если уж хочешь применить в драке нож — то не бери такие тесаки, как тот, что я у тебя выбил; они только мешают. Нож должен быть по руке — самое главное, с удобной рукояткой. А длина клинка не имеет ровным счётом никакого значения, и даже наоборот — чем короче лезвие, тем удобнее тебе им оперировать. Да и срок, случись что, будет меньше — если твой нож не будет признан в суде холодным оружием. Короткий нож, кстати, и выбить из рук труднее!

Четверо недавних налётчиков смотрели на него, раскрыв от удивления рты. И было от чего! Человек, которого они буквально только что хотели ограбить, а в случае сопротивления избить — дружески разговаривал с ними, и в голосе у него не было никакой злобы. Нонсенс!

Ага, вот и "скорая"! Одиссей прервал лекцию, и, помахав рукой водителю — дождался, пока из двери покажется врач.

— Здравствуйте!

Врач устало кивнул, и, посмотрев на Одиссея — негромко спросил:

— Вызов был на подростковую драку; вы кто?

— Посетитель клуба; на моих глазах всё и произошло.

Врач снова кивнул и сказал:

— Ну, давайте ваших гладиаторов. Кто первый?

Первым подошёл недавний битоносец. Врач, задрав рваный рукав курки — недовольно покачал головой.

— Надо шить. Сейчас вколю обезболивающее и антишок, и поедешь с нами. Кто еще?

К врачу подошёл пацан, названный Одиссеем "пикадором". Без приказа доктора он заголил руку, предъявив тому схожую рваную рану на запястье. Врач покачал головой.

— Цепями?

"Пикадор" молча кивнул.

— То же самое. Рана глубокая, надо шить. Деньги у вас есть?

Одиссей взял врача за рукав.

— А зачем деньги?

Врач снисходительно улыбнулся.

— А затем, чтобы наркоз сделать качественный. Если денег нет — а в этом районе денег нет ни у кого — придётся шить под новокаином, местно, и не факт, что будет не больно. А не шить нельзя — слишком глубокая рана.

Одиссей достал трофейную кучу банкнот, сунул их врачу.

— Здесь триста сорок пять гривен. Хватит?

Врач кивнул.

— Хватит. Ещё и останется. — И. обернувшись к остальным, спросил: — Ещё раненые есть?

Нахалёнок несмело подошёл, и, искоса глядя на Одиссея, доложил врачу:

— Ось, мэни у груды вдарылы. Нэ можу дыхаты…

Доктор, вздохнув, взял в руки стетоскоп, жестом велел подростку задрать толстовку — и, недолго послушав его хрипы, так же молча приказал одеться.

— В машину! Как бы не было перелома ребра…. Надо сделать флюорографию. Все?

Одиссей кивнул.

— Вроде больше нет.

Врач вздохнул, и, споро вскрыв упаковку одноразового шприца, а затем, обломив головку у небольшой ампулы — набрал в шприц прозрачную жидкость и бросил в салон своей "скорой":

— Эй, бойцы! Кто там ближе всех, с ранами? Давайте руку!

Довольно быстро завершив процедуру уколов (каждому из налётчиков с рваными ранами досталось по два, а с подозрением на перелом ребра — один) и наскоро перевязав покалеченные руки, врач, повернувшись к Одиссею, спросил:

— А вы точно случайный прохожий? Не родственник?

Одиссей отрицательно покачал головой.

Доктор, не спеша, присел на подножку изрядно поездившей "газели", достал пачку сигарет, неторопливо прикурил, с удовольствием втянул в себя первую затяжку.

— Шестой вызов сегодня. И еще до утра будет штук семь, не меньше. Суббота…. Покурить — и то, бывает, времени нет. Вы-то сами не курите?

Одиссей опять молча отрицательно покачал головой.

Врач, подняв голову и осмотрев звёздное небо — ещё раз глянул на Одиссея и добавил:

— Тут, бывает, и родственники за копейку удушатся, а вы, эвон, триста сорок гривен отвалили…. Для многих здешних — это почти двухмесячная зарплата.

Одиссей скупо улыбнулся.

— Это не совсем мои деньги. Так что ущерба я не понёс. Вы уж там за ребятами присмотрите, чтоб их там где-нибудь в закутке не оставили.

Врач покачал головой.

— Не оставят. Нормальный наркоз потянет на две сотни, остальные я, с вашего позволения, между коллегами разделю. Вашим ребятишкам только лучше будет, присмотр я обеспечу. Завтрак, опять же, попить ночью, если кому захочется. Вы думаете, санитарки святым духом питаются? У них зарплата — сто двадцать гривен, то бишь — двадцать четыре доллара. Шибко не нашикуешь…. Так что за ваши деньги я постараюсь обеспечить максимально возможный комфорт вашим ребятам.

— Это не мои. Говорю ж — случайный прохожий.

Врач задумчиво протянул: