День прошел в хлопотах, которые явно не нравились Вирланду и его людям: хоть и очень издали, но видно белоснежные паруса каравелл, корабли то и дело подходят к берегу, а это значит: пополнение для удара по Геннегау постоянно прибывает.

На следующее утро примчался гонец и сообщил, что Вирланд просит позволения присутствовать на переговорах двум своим соратникам.

Норберт насторожился, зато Альбрехт довольно заулыбался.

— Это уже что-то серьезное.

— Почему так уверены, граф? — спросил я.

— Если готовится в чем-то уступить, — предположил Альбрехт, — ему нужны свидетели, что не просто так, а был вынужден.

— Похоже, — сказал Норберт и повернулся ко мне, — но тогда, Ваше Величество, вы просто обязаны взять двоих и со своей стороны.

— Понятно, — сказал я, — придумали, любопытные…

Норберт возразил сурово:

— В первую очередь забота о вашей и потому нашей безопасности. Во вторую — соблюдение равновесия и достоинства. Он берет двух и вы двух. Иначе это умаление вашего достоинства.

Я кивнул гонцу.

— Скажи Вирланду, вернее, его гонцу, идем навстречу его просьбе. И со своей стороны берем двух лордов, дабы его спутникам было не так скучно слушать наши переговоры.

Гонец поклонился и выскользнул из шатра. Нортон с неодобрением покачал головой, но вышел следом за мной и знаком велел подвести им с Альбрехтом коней.

Альбрехт все же исчез, а через пару минут вернулся в самом нарядном жилете, яркий и празднично одетый щеголь, но это на другом бы выглядело как-то да, а на нем как так и надо. Поверх изящной вязаной рубашки блестящая кираса, он терпеть не может поцарапанных и со следами ударов, хотя другой бы гордился, но Альберт либо меняет, либо велит тщательно заскоблить и заполировать.

Норберт фыркнул, как и мой арбогастр, Альбрехт надменно приосанился.

— Едем, — сказал я нетерпеливо. — Бобик, ты остаешься!

— Да стоит взять бедную собачку, — предложил Альбрехт.

— Вы будете бросать ему бревнышко? — спросил я.

Он злобно усмехнулся.

— Думаю, он сам, заскучав, побежит без нашего присмотра к свите Вирланда…

— Бобик, — повторил я строго. — Жди здесь. Поехали!

У шатра для переговоров Норберт привязал наших коней, присмотрелся к движению в лагере свиты Вирланда.

— Герцог садится на коня!

— Все в шатер, — велел я.

Альбрехт возразил:

— Ваше Величество, нам пока лучше остаться здесь. Возможно, герцог тоже позовет своих помощников только на момент заключительной… формулировки.

Норберт кивнул.

— У него хоть и перья на шляпе, но на этот раз граф прав.

— Хорошо, — сказал я, — общайтесь с его людьми. Только не проболтайтесь.

— Мы о бабах, — заверил Альбрехт. — С этой темы соскользнуть в политику трудно!

Герцог подъехал в сопровождении двух лордов, все трое спешились, Вирланд начал представлять своих спутников:

— Ваше Величество, это…

— …барон Ховард Кастельван, — сказал я весело, — а также виконт Глен Силендборг, доблестные рыцари и умелые военачальники.

Вирланд слегка опешил, а сэр Ховард поклонился и пробормотал, тоже смущенно и обескураженно:

— Ваше Величество… я счастлив, что вы запомнили мое имя…

— Как и мое, — произнес с поклоном виконт.

Я сделал приглашающий жест в сторону шатра.

— Герцог?.. Барон Ховард? Или вы предпочитаете пообщаться пока с моими военачальниками?

Вирланд кивнул, на его лице отразилось некоторое облегчение. Я придержал полог, пока герцог переступал порожек, стол уже накрыт скромно и с достоинством, никакого пира, только два фужера и кувшин с вином.

Я выждал, когда он опустится в кресло, я же моложе, к тому же принимающая сторона, сел сам и начал смотреть на него со всем вниманием.

Он опустился на лавку и сказал хмуро:

— А что еще за игру вы затеяли?

— Герцог? — произнес я.

— У вас на левом конце лагеря, — сообщил он раздраженно, — знамена короля Кейдана. Это все уже в моей свите заметили, пошли разговоры. Но самого короля пока не видно.

— А-а, — сказал я. — У них хорошее зрение, герцог.

— Трудно не заметить, — ответил он, — когда эти знамена придвигают все ближе.

— У вас возражения? — спросил я. — Имею в виду, серьезные возражения?

Он пояснил также зло:

— У сен-маринцев короткая память. Живут больно беспечно, совсем забыли, что вы вторглись в Сен-Мари для захвата под знаменами герцога Готфрида. Да еще и сделали вид, что пришли спасать нас от нашествия варваров.

— Да, — признал я, — варвары помогли. Если бы не они, пришлось бы бить вас и разорять города. Но сейчас вы рассмотрели наши знамена верно, мы пришли, как я уже сказал, восстанавливать законную власть. Которую избрал весь народ Сен-Мари в лице его лучших представителей на местах. Что вы имеете против?.. Хотя это риторический вопрос, давайте проще: какими силами располагаете? Реально?..

Он хмуро усмехнулся.

— Так я и скажу.

— И не надо, — ответил я. — Я не весьма чужак, я свой как с дуба упавший и потому облупленный!.. Сен-Мари знаю, как свои шесть… или сколько их у меня?., ах да, пять пальцев, надо запомнить… Сам могу сказать вам, кто на вашей стороне, кто против, а кто воздерживается в самом широком смысле. А из тех, кто с вами, сколько таких, что запрутся в замках и будут выжидать…

Он помрачнел, пальцы нервно побарабанили по столешнице. Я наблюдал за ним исподтишка, делая вид, что спокоен и полностью уверен в своих силах.

— Мне все равно не верится, — сказал он решительно, — что вы так уж рветесь выказать воинскую отвагу и стяжать лавры жестокого воителя. И вообще кажется, Ваше Величество, вы не годитесь для переговоров, уж простите.

— Почему?

— Слишком быстро хватаетесь за оружие.

— Мир еще не тот, — ответил я, — каким его задумал Господь.

— Увы, — сказал он со вздохом. — А хотелось бы пожить в совершенном.

Я возразил:

— А откуда Господу знать, каким представляем совершенный мир мы?.. Он же дал нам свободу воли! Получим то, что сотворим. Господь ни при чем.

Он посмотрел искоса.

— Вы как будто даже рады, что Господь устранился.

— В какой-то мере, — согласился я. — Все победы — наша заслуга!

— Как и наши поражения, — добавил он. — Потому и надо нам с вами решить все так, чтобы и Господь был доволен, раз уж сам помочь не в состоянии.