— Лучше умереть! Если он у вас будет, я не приду, об этом не может быть и речи!

Да что с ней такое? Она с катушек слетела, честное слово!

— Почему?

— Потому что мне нечего делать с этим субъектом! Он меня не интересует!

— То есть тебе наплевать на часть нашей жизни?! Послушай, я больше не могу, надоели твои упреки, твое отсутствие интереса к Янису и его фирме, твое недовольство по любому поводу. Я не узнаю тебя.

Что с тобой стряслось? Что мы тебе сделали, в конце концов?

Я услышала, как она тяжело вздохнула:

— Во вторник пообедаем и все обсудим.

— Нет! Я не позволю тебе увильнуть! Отвечай мне!

Я хочу знать, что происходит!

Новый вздох.

— Ты знаешь, я всегда любила Яниса, я просто обожаю твоего мужа, он делает тебя счастливой, лучшего отца для ваших детей не пожелаешь, но он большой подросток. И даже не пробуй возражать!

— Опять за свое! Тем более чья бы корова мычала!

— До сих пор меня это просто забавляло, — продолжала она, проигнорировав мое замечание. — Ваша оторванность от реальности и его безответственное поведение не имели особого значения. Сейчас все изменилось. Уволившись, он повел себя как капризный ребенок и увлекает в свое падение тебя. А ты ничего не замечаешь! Хуже того, ты сама протягиваешь палку, которой тебя же будут бить!

— Замолчи! — закричала я. — Как ты можешь говорить о нем такое?

— Помолчать придется тебе! Ты же хотела узнать, что со мной стряслось, вот и узнай. Выслушай меня до конца. Ты поддерживаешь своего мужа, и это нормально, было бы удивительно, если бы ты этого не делала, но всякой поддержке полагается свой предел, иначе безответственность грозит стать самоубийственной. Он загонит вас в такое дерьмо, которому нет названия! Твой брат все объяснил мне. Ты хотя бы знаешь, что происходит сейчас с его стройкой? А сегодня ты мне сообщаешь, что он бросил тебя и детей с неким перцем, о котором вам толком ничего не известно! Если честно, он совсем больной, твой супруг. Я отказываюсь молча наблюдать за тем, как ты летишь в пропасть, хоть и понимаю, что, выложив все, что у меня накипело в последние несколько недель, я потеряю твою дружбу. Ничего не поделаешь, приходится выбирать, и я предпочитаю рискнуть, а не промолчать, потому что я никогда не прощу себе, что не предупредила тебя.

Я зажмурилась и несколько раз вдохнула и выдохнула, чтобы собраться с силами. Никогда бы не подумала, что такое возможно.

— Я скажу тебе кое-что, Шарлотта. Ты права только в одном: ты действительно потеряла мою дружбу. До свидания.

Я прервала разговор и изо всех сил стиснула в руке телефон, пытаясь совладать с охватившей меня дрожью. По щекам покатились крупные слезы. Я была безнадежно одинока, мы с Янисом были безнадежно одиноки.

— Вера? — услышала я за спиной голос Тристана.

Опять я не слышала, как он подошел. Как ему удается настолько бесшумно двигаться? Какое счастье, что он здесь. Я выпрямилась и быстро вытерла щеки, остерегаясь поворачиваться к нему лицом.

— Где дети? — спросила я срывающимся голосом. — Не беспокойся. Они ужинают на кухне. Я взял на себя смелость увести их из сада.

— Спасибо. Пойду к ним.

Я обогнула его и, пряча глаза, побежала в дом. Я должна быть рядом с детьми, вместо того чтобы пережевывать печальные мысли об искалеченной, утраченной, испоганенной дружбе.

— Ты плакала, мама? — встретил меня встревоженным вопросом Жоаким.

— Нет, мне соринка в глаз попала, — соврала я, отводя взгляд.

— Мама? — повторил он еще более обеспокоенным голосом.

Я села к столу рядом с ним, положила ладонь на его загорелый лоб, погладила по голове и улыбнулась ему — нежно и успокаивающе, как я надеялась.

— Не волнуйся, Жожо, милый. Это все взрослые дела.

Он встал и придвинул губы к моему уху.

— Мы больше не увидим Шарлотту, — прошептал он. — Как было с Люком…

— Все это сложно, — ответила я. — Давай доедай свой ужин.

Он обнял меня, как это сделал бы взрослый, утешающий ребенка.

— Наплевать, мама, мы пятеро всегда будем вместе.

Я похлопала ресницами, пытаясь удержать слезы. Он снова сел. За каникулы Жоаким вырос — так бывало каждым летом, — вот только на этот раз он стал более зрелым, а может, и более серьезным, хотя мне не хотелось так думать.

— Как насчет мороженого на десерт? — Я постаралась, чтобы мой голос прозвучал весело.

Их радость — мой лучший антидепрессант. В ответ грянуло дружное «Да!!!». Пока я раскладывала мороженое по вазочкам, все трое столпились вокруг меня, словно галчата, разевающие клювы в ожидании кормежки. Когда вазочки были дочиста вылизаны, дети помогли мне убрать со стола — с подачи старшего, который догадался, что мама нуждается в помощи. Младшие подчинились, не препираясь. После того как кухня засияла чистотой, я повела своих отпрысков к себе спальню и предложила устроиться у меня на кровати. Их ждал сюрприз: я спрятала планшет на дне сумки, чтобы чада хоть несколько дней отдохнули от него. Кстати, здесь, у моря, они, похоже, напрочь забыли о мультиках. При виде гаджета дети засияли.

— Вот, держите, но решайте все вопросы мирно, никаких ссор, никаких криков. Чтобы я не пожалела о том, что дала вам планшет, договорились?

— Договорились, мама!

— Будьте умниками, я пошла.

В гостиной на диване сидел Тристан с книгой в руках. На журнальном столике стоял поднос с двумя бокалами вина.

— Угощайся, — предложил он, не отрываясь от чтения.

Я не колебалась ни секунды: взбодриться было необходимо. Сбросив сандалии и усевшись с ногами на банкетку в эркере, я повернулась лицом к морю и прихлебывала вино мелкими глоточками. Скоро солнце окончательно исчезнет за горизонтом.

— Тристан, — окликнула я его после долгого молчания.

— Да.

Я поймала на себе его любопытный взгляд.

— Ты когда-нибудь пожалеешь, что пригласил нас. — Исключено.

— Ты такой милый, а мы — серьезная обуза, признай! — засмеялась я, хоть мне было не до смеха.

— Вы с Янисом сейчас противостоите трудностям, с которыми я сталкивался в прошлом. А ваши дети очень милые! Так что не переживай.

Мой бокал опустел. Он это заметил и встал, вышел ненадолго на кухню и вернулся с бутылкой. Подошел к эркеру и налил мне вина.

— Спасибо, — кивнула я.

Подлив вина и себе, он снова сел на диван. Я долго покачивала и крутила бледно-желтую жидкость в бокале, нюхала ее, затем отпила немного.

— Если бы не ты, у нас бы больше не было друзей, мы с Янисом остались бы одни… Ой, не надо было мне это говорить, а то как бы ты не испугался и тоже не исчез в один прекрасный день, — попыталась пошутить я.