— Что-то не торопятся они предстать перед нами.

— Торопятся, — возражает Эррилин. — Просто лестница в моем дворце очень длинна.

Я думаю, его величество король либо магией почувствовал, либо шаги услыхал. Потому как едва он эти слова произнес, дверца в дупло открылась и внутрь, пригнувшись, чтобы о притолоку не задеть, влетел эльф. Очень запыхавшийся.

И вот тут-то у меня в голове шарики об ролики начали чего-то на испанский мотив выщелкивать.

Выглядел он… обычно. Ну, в смысле — эльф как эльф. Одежда типа «кустик ходячий», плюс плащ с капюшоном. Плащи у товарищей одиннадцатых хоть и не палатка — но довелось мне не так уж давно под таким вот плащом среди бела дня да в чистом поле под двумя пулеметами сползать и, скажу не таясь, проникся я к данному изделию чувством глубокого уважения и признательности.

Я не к одежде — к оружию его взглядом прикипел.

Потому как держал эльф в руках вовсе не лук или даже самострел модели арбалет, а старательно обшитый все теми же ленточками и листиками, но все равно узнаваемый с первого же взгляда «маузер К-98». С прицелом, судя по месту крепления, Zf.41 — полуторакратка, ну да опытному стрелку больше и не надо. А неопытные среди немецких снайперов ох как редко попадаются…

Да уж, думаю… для полноты картины только нашивки обергефрайтера[3]на рукаве не хватает.

Фокус-то в чем — все, кто мне про товарищей одиннадцатых песни с балладами пел, в один голос наперебой уверяли, что среди всех народов эльфы с гномами наипервейшие консерваторы. От слова «консервы». Хлебом не корми — но традицию соблюсти дай. Наши родные ретрограды — англичане или уж не знаю, кто у нас по части древних предрассудков впереди планеты всей! — рядом с ними так, школьники младших классов.

Ну а уж чтобы эльф свой верный лук променял — это подлинное сотрясение основ и вообще всего и вся!

Ладно.

Интересно, думаю, кого же его лучезарное величество к такому вот уникуму напарником подобрал? — Гнома с пулеметом?

Представил я себе эдакую картину: Джорина с «машингевером» наперевес… хихикнул, мысленно, понятное дело. И в этот миг с лестницы доносится — туп! Туп! Туп!

— А вот, — невозмутимо говорит Эррилин. — И второй.

Эльф со снайперкой посторонился, дверца распахнулась — а за ней обнаружился гном. Очень похожий на товарища Джорина, каким я его только что представил: с бородой, в кольчуге, с патронными лентами крест-накрест, ну и с пулеметом в обнимку.

Только не с «машингевером». С «Максимом».

Ну здравствуйте, думаю, приехали. Хватай мешки — вокзал отходит!

Дару, что ли, попросить, чтобы ущипнула? Так ведь ее высочество больно щиплется…

Решил ограничиться тем, что просто глаза протер. Не помогло. Как стояла эта парочка, так и стоит.

Я когда второй раз в госпитале лежал, сосед по палате попался — старший лейтенант, бывший то ли кандидат, то ли доктор чего-то там искусствоведения. Целыми днями мне про живопись всякую рассказывал. И среди прочего, что есть на ихнем загнивающем Западе псевдохудожественное течение, именуемое сюрреализм. То есть реализм, но сюрный. Такой, что не всякому психу из душевной больницы в кошмаре привидится.

Ну и вот — если с парочки этой рисовать картину, как раз оно и будет. Самый что ни на есть натуральный. Сюрреализм!

Покосился на Эррилина — стоит эльфийский король весь из себя счастливый и произведенным эффектом наслаждается. Особенно на Ариниуса произведенным — волшебник, конечно, по стенам с воплями не скачет, но бороду поглаживает раза в два быстрее обычного. Причем с таким видом, будто вот-вот выдернуть ее собирается.

Зато у Дары личико непроницаемое до гранито-мраморного состояния — значит, соображаю, тоже едва удерживается, чтобы челюстью пол не прошибить.

Придется инициативу на себя брать… р-разведчик.

— Товарищ король, — говорю, — вы… представили бы нас друг другу.

— Всенепременно, — отзывается их лучезарное величество. — Перворожденного, что по привычке пытается слиться по цвету со стеной слева от двери, зовут Колинитаэль аэн Галле. Полное же имя его почтенного спутника…

— …можно и не пытаться коверкать вашим лесным говором, — басит гном. — Все равно никто, кроме Khazed, не способен даже произнести его правильно. Про «запомнить» я уж и не мечтаю.

— …звучит столь величественно, сколь же скромен его носитель.

— Фигли меня звать, — говорит гном. — Фигли, сын Флинберинка.

— Я же, — добавляет эльфийский снайпер, — для друзей всегда готов отозваться на Колин.

Вот здорово, думаю. Повезло людям с именами, нечего сказать. Фигли, сын Флинберинка, и Колин… сын… тоже, наверное…

Встал, гимнастерку, то есть куртку, поправил.

— Рад знакомству, — говорю. — Сам я Сергеем зовусь…

— Вам нет нужды представляться, — перебивает меня эльф. — Его величество немало поведал нам о тех, с кем должны мы будем пройти Путь. И я хочу сказать, — Колин порывисто так качнулся вперед, упал на колено, — что для меня великая честь отправиться в поход этот вместе с вами.

— Ну и, — гудит гном, опускаясь рядом, — для меня тоже. Честь. Великая.

Я на Дарсолану оглянулся — венценосная особа у нас все-таки она одна, да и просто женщина тоже. Так что коленопреклоненные товарищи должны, по идее, под ее, как говорит старший лейтенант Светлов, юрисдикцию подпадать.

Только… очень похоже, что принцесса в данный исторический момент находится в состоянии легкой контузии. Еще бы, видом такой парочки, как я понимаю, можно любого местного не меньше, чем на полдня качественно оглоушить. Ариниус с Дарой еще хорошо держатся, по крайней мере, глаз никто не закатывает и по стеночке на пол не сползает.

Ладно.

— Взаимно, — говорю. — В смысле, — тут же поправляюсь, — тоже очень рад, что служить вместе будем… ну и все такое.

Гном с эльфом переглянулись… как мне показалось, озадаченно. Но поз не изменили.

Та-ак, думаю, на Дару оглядываться бесполезно, товарищ волшебник сейчас тоже далеко не мармелад — разве что их лучезарное величество чего подсказать захочет?

— Ты все делаешь правильно, Сергей. Продолжай… в том же стиле.

Ловко. Я ведь на Эррилина даже и глаза скосить толком не успел. А главное: шепот вроде у самого уха раздается, а губы у эльфийского короля — отлично видно — плотно сжаты. Опять магия?

Ну да неважно. Продолжать в том же стиле, говоришь?

— Ну, раз уж все со всеми познакомились… ребята, вы бы встали с пола, а? Смысл, — говорю, — лишний раз его куртками подметать, когда для этого веники имеются.