— Разделите на всех, — сказала я, протягивая двадцатку самому старшему мальчику, — и не вздумайте покупать сигареты.

— Как можно, миссис. Спасибо, миссис, — ответил он.

— Да. Спасибо, — сказал мальчик помладше. — Хотите, мы споем еще одну рождественскую песенку?

— Мы вам две споем, — щедро пообещала маленькая девочка.

— Ничего, ничего, — сказала я. — Вы уже спели.

— Счастливого Рождества! — хором пожелали они. — Благослови вас Господь!

— И вас благослови, — ответила я. — Пошла-ка я спать, Руди, — сказала я. От спиртного все поплыло у меня перед глазами. Я накрыла его клетку.

— Спокойной ночки! — прокричал он.

Часы показывали всего без десяти девять, но меня ужасно разморило. Работа, вино и зимняя депрессия в придачу меня доконали. Голова камнем рухнула на подушку. Но мне снились странные сны. Мне все время снится один и тот же сон о матери — я имею в виду свою настоящую мать. Наконец-то мы встретились, но это произошло в зале суда, и она сидела на скамье подсудимых. Я была прокурором-обвинителем в белом парике и проводила перекрестный допрос. Сначала я говорила тихим голосом, но он становился все громче и громче, пока наконец я не начала на нее кричать. Я кричала, что она меня бросила и ни разу, ни разу не вспомнила обо мне.

«Как ты могла? — вопрошала я. — Как ты могла? Как ты могла?»

У нее был пристыженный и расстроенный вид. Время от времени этот сон повторяется, и, как ни странно, после него мне всегда легко и весело. Потом мне приснился эротический сон с участием Эда. Это меня расстроило. А потом — кошмар про Ситронеллу Прэтт. Она с жалостью смотрела на меня и говорила: «Ох, бедняжка Роуз. У тебя так много проблем, правда? О, я так тебе сочувствую». И только я хотела ее спросить, с какой это стати она так довольна собой, когда ее муж сбежал с другим мужчиной, не говоря уж о том, что ее уволили из «Воскресного семафора» и теперь ей приходится влачить ничтожное существование штатного психолога в дешевенькой газетенке «Вот!», когда что-то или кто-то меня разбудил.

Я резко села на кровати, уставившись в черноту и навострив уши, как колли-пограничник в фильме «Парень и его собака». Я различила какой-то звук. Совершенно точно. Что это было? Вот, опять! Взвизгнула калитка. Она тихонько поскрипывала, будто кто-то дюйм за дюймом пытался ее приоткрыть. Я взглянула на светящийся циферблат часов, и волосы на голове встали дыбом — половина третьего! С гулко бьющимся сердцем я попыталась вспомнить, закрыла ли я дверь на цепочку. Я же сняла ее, когда пришли дети с рождественской песенкой, но вот задвинула ли я ее обратно? К тому времени я устала, впала в уныние и к тому же была пьяна, так что вполне возможно, что и забыла.

Кинувшись к окну, я заглянула в крошечную щелочку, осторожно, чтобы не дотронуться до занавесок. Калитка была открыта, но никого не видно — может, это кошка или лисица? Минуту или около того я наблюдала за садом, потом вздохнула с облегчением — что бы это ни было, оно куда-то делось. Я включила свет и только хотела было спуститься вниз и проверить входную дверь, как скрипнула ступенька. Боже… И еще раз. И еще. В доме кто-то был. Онемев от страха, я выключила свет. Я попыталась вспомнить, где мой мобильник, и паника накатила волной. Я вспомнила — он заряжался на кухне. Проклятье. Я лихорадочно принялась искать что-нибудь, что можно было бы использовать в целях самозащиты: мраморную подставку для книг, зонтик или торшер из алебастра. Может, вспомнить занятия по кикбоксингу и врезать ему? Но вдруг у него нож? Снова скрипнула ступенька, потом еще одна. Я еле сдерживалась, чтобы не закричать от страха. Теперь понятно, почему, выглянув в окно, я ничего не увидела: злодей уже проник в дом. Я забыла закрыть дверь на цепочку. Забыла. Забыла! И сейчас поплачусь за это жизнью!

Пульс забился в два раза сильнее, дыхание стало прерывистым. Я легла на пол и залезла под кровать, пытаясь бесшумно дышать через нос. Шаги по лестнице приближались с каждой секундой, и кровь горела в венах огнем. Все мои внутренности сжимались и переворачивались. Глаза защипало от капель пота. Сердце билось так отчаянно, что мне казалось, будто оно вырвется из груди. Скрип половиц прекратился, и наступила тишина… Он остановился у двери в комнату. Я так напряженно пыталась задержать дыхание, что у меня заболела грудь. Я ждала, когда же повернется ручка. Умоляю тебя, Господи, помоги мне. Извини, что я говорила, что не верю в Тебя, но это я еще ребенком себе внушила. Но пожалуйста, хныкала я, умоляю, умоляю, умоляю, умоляю, умоляю, не дай мне умереть. Я мысленно произносила эти слова, и тут шаги послышались вновь, потом слегка притихли: злодей вошел в мой кабинет. Он рыскал в моем кабинете. Явно искал что-нибудь ценное. Потом он войдет сюда и найдет меня. Войдет сюда и прикончит меня. Вдруг до меня дошло, что нужно делать. Я побегу вниз — и через минуту окажусь на улице.

Я мигом выкатилась из-под кровати, дрожащими руками схватила кроссовки и молча выждала секунду. СЕЙЧАС! Ринулась из комнаты и рванула вниз через две ступеньки, добравшись до нижней в три прыжка. Подлетела ко входной двери и дернула ее, но — боже, боже — она была заперта! Это невероятно — злобный мерзкий подонок! Он запер меня — я оказалась в ловушке! Задыхаясь от ужаса, я пошарила в ящике в поисках запасного ключа — где же он? Проклятье! Его не было! Черт, черт, черт! Внезапно послышались шаги — боже милостивый, он спускался по лестнице! Придется мне спасаться через черный ход, в сад и через забор. Я спринтерским бегом рванула в кухню, высунув язык, как престарелая овчарка. Шаги приближались. Трясущейся рукой я потянулась к дверной ручке и вдруг услышала голос:

— Что ты делаешь?

Что? Я резко обернулась.

— Что значит, что я делаю, какого черта ты делаешь, ты, как маньяк пробрался в дом среди ночи и даже не предупредил меня, я чуть не УМЕРЛА!

— Извини, — сказал Тео. У него был ошарашенный вид. — Ты разве не получила мои сообщения?

— НЕТ!

— Но я звонил тебе пару часов назад предупредить, что еду домой и буду поздно. Оставил два сообщения на автоответчике, одно на мобильном — попросил, чтобы ты не вешала цепочку. Цепочка была открыта, так что я подумал, что ты получила сообщения.

— Нет! Не получила! Я спала. — Все еще дрожа, я упала в кресло и зарыдала от облегчения. — Я очень рано легла, — всхлипывала я, — поэтому не слышала звонка. Я-то думала, что это взломщик, — причитала я, — или даже мой телефонный маньяк. — Меня всю трясло от волнения.

— Извини, — тихо проговорил он. У него был вялый и измученный вид. Оторвав кусок бумажного полотенца, он протянул его мне. — Не плачь.

— Почему ты зашел ко мне в кабинет? — спросила я голоском на октаву выше, чем обычно.

— Ты забыла выключить лампу. Я хотел потушить, но не смог найти выключатель.

— Но какого черта ты здесь делаешь? Ты же говорил, что вернешься двадцать восьмого.

— Ну… — со вздохом произнес он. Посмотрел на меня и отвел глаза. — Я… волновался из-за книги. Нужно еще так многое сделать, поэтому… я подумал, что пора возвращаться.