Ржевский признался, что договорился с Иллиодором об организации покушения на Распутина. Предполагалось заманить «старца» на свидание с красивой дамой (на эту роль Ржевский прочил свою любовницу), а потом увезти его тело на автомобиле и сбросить его в прорубь на Неве. Убийство должны были совершить пять фанатичных последователей Иллиодора из Царицына. Телеграмма Иллиодора «братья согласны» была перехвачена полицией. Именно по такой схеме осуществили в конце концов убийство Распутина Юсупов, Пуришкевич и компания.

Хвостов, оправдываясь, утверждал, что Ржевский всего лишь должен был выкупить у Иллиодора – Труфанова рукопись книги «Святой черт» или хотя бы задержать ее публикацию до конца войны. Все остальное, дескать, сочинил Белецкий в попытке свалить министра. Он будто бы запутал и запугал Ржевского и выбил из него нужные показания. Хвостов утверждал, будто распутинское окружение стремилось сместить его, чтобы иметь послушного себе министра внутренних дел. Руднев отмечал: «Года за полтора до переворота 1917 г. известный бывший монах Иллиодор (Труфанов), о котором было уже выше упомянуто, прислал в Петроград из Христиании свою жену с поручением предложить царской семье купить у него в рукописи написанную им книгу, выпущенную под названием «Святой черт», где он описывает отношения Распутина к царской семье, набрасывая на эти отношения тень скабрезности. Этим вопросом заинтересовался Департамент полиции и на свой страх и риск вступил в переговоры с женой Иллиодора о приобретении этой книги, за которую Иллиодор просил, насколько помню, 60 999 рублей. В конце концов дело это было представлено на усмотрение императрицы Александры Федоровны, которая с негодованием отвергла гнусное предложение Иллиодора, заявив, что «белое не сделаешь черным, а чистого человека не очернишь».

Бьюкенен так описывает эту историю: «Хвостов, как говорят, поссорился со своими прежними друзьями и, будучи человеком честолюбивым, захотел сыграть роль благодетеля народа, избавив Россию от Распутина. Для этого он послал тайного агента Ржевского в Христианию с поручением войти в сношения с бывшим монахом Иллиодором, который состоял некогда в дружбе с Распутиным, но в описываемое время был одним из его жесточайших врагов. По обсуждении вопроса во всех подробностях Иллиодор и Ржевский должны были убить Распутина и некоторых из его близких. Убийцы, как было условлено, должны были получить за свою услугу 60 000 руб. от министра внутренних дел. Заговор был раскрыт, прежде чем был приведен в исполнение, и Ржевский, арестованный на границе при возвращении в Россию, как говорят, во всем сознался. Верна ли эта история во всех деталях или нет, – во всяком случае остается фактом, что Распутин и Хвостов вступили между собой в борьбу, причем каждый из них старался всячески дискредитировать другого в глазах императора. В конце концов, Распутин выиграл игру, и Хвостов получил отставку».

По мнению Дж Бьюкенена, «в тесные сношения с царской семьей Распутин впервые вошел через госпожу Вырубову, дочь Танеева, начальника царской канцелярии. Разведясь после неудачного брака, госпожа Вырубова нашла утешение в религии; она сделалась неразлучной компаньонкой и доверенной царицы, отнесшейся к ней с участием. Одной из первых она почувствовала безусловное доверие к «старцу» и, как он предугадывал, оказалась бесценным союзником. Она постоянно поддерживала в царице стремление пользоваться его советами, служа посредником между ними, спрашивая его обо всем, переписываясь с ним во время его кратких поездок в Сибирь. Она была полезна и тем, что передавала царице все, что говорили и думали высокопоставленные лица, и с целью вызвать их на высказывание их политических взглядов она говорила, что советуется с ними по поручению Их Величеств. Слишком ограниченная, чтоб иметь собственное мнение о людях и вещах, она сделалась бессознательным орудием в руках Распутина и тех, с которыми он имел дело. Я ее не любил и не доверял и редко виделся с нею.

Действительная роль Распутина при дворе еще во многом покрыта тайной. Его влияние на царя не было так велико, как на царицу, и касалось больше вопросов религиозного и церковного характера, чем политических. Он главным образом старался устроить на важных постах православной церкви своих друзей и приверженцев и разжаловать тех священников, которые осмеливались говорить с ним не особенно почтительно. Благодаря его протекции в Тобольск был назначен епископом Варнава, один из самых несимпатичных друзей его детства, необразованный мужик, а немного спустя в Петроград был назначен митрополитом Питирим, человек весьма сомнительной нравственности.

Постепенно, однако, он начал играть роль и в политическом отношении. Он был в интимных отношениях с некоторыми очень реакционными министрами, которые в одно и то же время были его покровителями и клиентами. Несколько слов на клочке бумаги достаточно было, чтоб добиться от министров удовлетворения просьб его протеже. С другой стороны, в своих разговорах с царицей и Вырубовой он защищал то, что нужно было министрам, или хлопотал о назначении на то или иное вакантное место министра своего реакционного друга. Этим он косвенно влиял на царя в выборе министров, а следовательно, и в направлении политики. С тех пор, как царь взял на себя верховное командование и царица сделалась всемогущей, это стало еще более обычным явлением».

Книга обосновавшегося к тому времени в США Сергея Труфанова «Святой черт» о Григории Распутине вышла в 1917 году. Проверка содержания книги в Чрезвычайной следственной комиссии показала, что она была наполнена вымыслом: множество телеграмм, приводившихся Труфановым, никогда в действительности посылаемы не были.

Распутин был поражен открывшимся заговором. «Вот видишь – моя рука, – говорил он своему другу, – вот эту руку целовал министр, и он хочет меня убить». Хвостов спешно сместил Белецкого, предложив ему пост иркутского генерал-губернатора. Министр пытался уверить Распутина в своей преданности. Арон Симанович писал о маневрах Хвостова: «Он старался всю ответственность свалить на Белецкого и Ржевского; между тем Распутин уже успел ознакомить царя с действительным положением этих дел. Он делал вид, что верит Хвостову, и последний был уже убежден в своей победе». 3 марта 1916 года Алексей Николаевич совершенно неожиданно для себя получил указ об отставке. Во избежание скандала было решено не привлекать к уголовной ответственности Ржевского, которого в административном порядке выслали в Сибирь.

Белецкий так и не доехал до нового места службы, и назначение в Иркутск было отменено. Это, кстати сказать, по сути погубило его. Если бы Степан Петрович встретил Февральскую революцию в Иркутске, а не в Петрограде, у него было бы гораздо больше шансов не быть арестованным и не попасть позднее в руки большевиков, которые его и расстреляли вместе с Хвостовым, чтобы обоим не было обидно. 7 марта 1916 года Белецкий дал интервью корреспонденту «Биржевых ведомостей», где достаточно прозрачно изложил историю с покушением на Распутина, хотя и не назвал имен. В заключение Белецкий подчеркнул принципиальные расхождения с Хвостовым: «Я понимаю борьбу с революцией, с врагами строя, но борьбу честную, грудь с грудью. Они нас взрывают, мы их судим и караем. Но нападение из-за угла, но возвращение к временам Венеции с ее наемными убийцами должны не укрепить, а расшатать и погубить государственность».