Меня повязали квартирой, машиной, делами (я еще не в теме — не повязали ли кровью), меня крепко взяли за ребро не совершенными мною плохими делами. И только сейчас мне в голову вдруг приходит мысль, зачем начальнику юридического отдела мотаться по стране, как отвязанной корове, в то время как его подчиненные, которые как раз и могли бы этим заняться, управляют юридическими делами в одной из крупнейших компаний в стране.

А был ли мальчик, то бишь — начальник?

Не придет ли время, когда меня сольют так же, как Маринку или лифтера? Я буду ехать на каталке, брызжа кровью, а из лифта будет выходить новый юрист, отвечающий за финансовый мониторинг сделок СОС.

Игра в покер, где все сплошной блеф, где все не то, чем кажется. А разве мне может что-то казаться тем, что оно есть на самом деле, если первая же попытка прояснить ситуацию закончилась щелчком по носу? Как еще добраться до истины, если все вокруг помечено голубыми, желтыми и красными треугольниками? Я офлажкован, как… не как волк — как сукин сын.

За восемь дней работы я сохранил компании не один миллион долларов, Старостин светится от удовольствия — его избранник превзошел все ожидания, подарки его щедры, и из уст его я слышал только добрые слова. Но, черт возьми, неужели горемыка Гореглядов или та же Маринка из статистического с первого дня службы слышали от него только брань? Сомневаюсь, и сомнения эти все крепче и крепче убеждают меня в том, что пока еще не поздно, пока не причинил я бед Иринке и себе, нужно надергать из колоды козырей. Можно, конечно, просто убежать, оставив квартиру с запиской, а джип на стоянке СОС перед главным корпусом. Но кто тебя, милый Чекалин, теперь отпустит? Теперь, когда вся подноготная СОС забилась и под твои ногти?

Признаться честно, только сейчас, глядя на мерно сопящую Ирину, я подумал о том, как глубоко влип. Но иначе и быть не могло. Квартиры на «Кутузовской Ривьере», «пятисотые» и бабло в потребительскую корзину каждого не падают. Но те, кому не упали, избавлены от проблем, которые давят на меня сейчас, как пресс.

Да и довольно об этом. Поговорим о наступившем дне. Вряд ли в семь утра, глядя на любимую женщину и докуривая сигарету до фильтра, я мог догадываться, что это будет за день.

После обеда, сделав все, что было намечено на день и закончив гулять по бесконечным вызовам, я зашел в курилку и вдоволь наслушался внутриофисных сплетен. Удивительное дело. Когда в дымном помещении собираются представители одного уровня, например менеджеры низшего звена, их беседы и даже споры носят однозначный характер anti-office. Здесь и критика руководства, и предложения технократического характера, и революционные взгляды на практику сбыта готовой продукции. Но стоит только с сигаретой в руке войти в зал кому-то из властей предержащих, то есть захотелось топ-менеджеру покурить не в своем кабинете, а спуститься в народ, как темы разговоров меняются на прямо противоположные. И концепция продаж хороша, и очень ловко придумано, что график выплат заработной платы плавающий, и вообще, жить хорошо, а жить в СОС — так это просто не житие, а бытие.

Я курю только «Лаки Страйк». Когда-нибудь, быть может, лет через пять, я перестану выносить дым крепких сигарет, но сейчас, пока я еще полон сил и здоровья, затяжки, способные повалить с ног курильщика с двадцатилетним стажем, доставляют мне удовольствие. Я курю сегодня пятую сигарету с перерывами по десять минут. Дело в том, что мне необходимо дождаться появления в курилке кого-нибудь из статистического отдела. В статистическом работают в основном девушки, но если знать правила курения в СОС (есть и такие), то кручина не одолеет. Курение — не оправление естественных надобностей. Курение — это оправление надобностей искусственных. А потому если хочешь курить — ступай в общую курилку. Она настолько велика, что в ней можно проводить балы или водить хоровод вокруг елки. Мощная вытяжка сосет дым, выводит по шахтам… Впрочем, кому это интересно? Я бы о курилке вообще не упоминал, если бы имел возможность повстречаться с представителями статистического отдела в другом месте. А так мне приходится атаковать легкие крепким сортом табака и постоянно тянуться к кулеру, чтобы увлажнить горло.

Что такое статистический отдел? Это такой отдел, который нужен крупной компании как учитель пения Александру Градскому. Десять человек сидят в помещении с десятью компами, огромным ксероксом и несчетным количеством шкафов. В то время, когда «Майкрософт» вводит в оборот Vista, десять лиц женского пола складируют бумаги в файлы весом килограммов по пятьдесят каждый, и из них составляют «папки» размером с платяной шкаф Пэрис Хилтон. А жесткий диск этого отдела, в связи с невероятным количеством архивных документов, имеет размеры ледовой арены казанского «Ак Барса» и располагается в цоколе главного корпуса. Я не зря сделал ударение на слове «архивных». Если быть до конца последовательным и не выходить за рамки компьютерной лексики, то статистический отдел — это подразделение, о котором все помнят, но нужды в общении с его представителями никто не испытывает. Оно появляется как: «На рабочем столе есть неиспользуемые ярлыки. Убрать их?» И все кликают: Yes. Весь документооборот статистического отдела СОС, как и в любой другой компании, разделяется на четыре категории: «Самые ненужные в СОС», «Самые ненужные в стране», «Самые ненужные в мире» и — «Самые ненужные в этом помещении».

Десять девочек в возрасте от восемнадцати до сорока пяти перекладывают бумаги, считают что-то на калькуляторе (я думаю, килограммы), используют при этом DOS, и на стене их офиса полуметровая, вложенная в стекло инструкция. Необходимыми в ней являются восемнадцатый и двадцать второй пункты: «при пожаре звонить 01» и «не вставлять в электрическую розетку не предназначенные для этого предметы». И хотя за свои двадцать шесть лет жизни я не встречал ни одного взрослого человека, который бы при пожаре набрал 07 или бы совал не предназначенные для этого предметы в электрическую розетку, я все-таки буду утверждать, что эти пункты по сравнению с остальными являются адекватными. Таким количеством залежалой целлюлозно-бумажной продукции похвастаться может только склад Издательского дома «Нева», а те писькалки, которые в геометрически правильной последовательности расположены на потолке, помогут тушению с таким же успехом, с каким водяной пистолет Шварценеггера поможет тушению горящих лесов Калифорнии. А потому, вспоминая о пункте № 18 инструкции, на месте девочек в случае возникновения очага пожара в статистическом отделе я не набирал бы 01, а, задрав мини-юбку до плеч, мчался на выход со скоростью звука.

Из десяти тружениц отдела курят всего две. И сегодня эти мочалки решили закурить меня до полусмерти. То есть я, ожидая их, курю и курю, а они со своими табачными спицами «Vogue» все не идут и не идут. Женщина со стажем курения в год непредсказуема, как рыба. Как никто не знает, когда у последней начнется жор, так никто не скажет за верное, когда закурит первая. Женщина со стажем курения в год может опустошить пачку за три часа, а потом, сославшись на плохое самочувствие («В груди давит, простудилась, наверное»), уйти домой. А может весь день не курить и вспомнить об этом только у дома, когда нужно будет вынимать из сумки ключи.