Столько планов. И начатых стихов. Но главное сейчас – это книга прозы. Я подумываю о том, чтобы в «русский вариант» вставить стихи. Для «западного варианта» это не надо.

Читаю сейчас дневниковую литературу, которой меня снабдил Вишневский. Это чтение мне полезно. Только бы разделаться уже со сборником.

Отсутствие телефона просто убивает.

Забавный разговор с И. Д. Он оказал, что прямое попадание бомбы так же редко, как выигрыш в двести тысяч рублей, и что поэтому его нечего бояться. Мне показалось это убедительным. Но, обдумав все ночью, я спросила утром: «Ну, хорошо, крупный выигрыш редок. Но мелкие «выигрыши» в виде осколков уж не так редки».

И. Д. согласился со мной.

13 января 1943 года

Вчера необыкновенно хвалебная обо мне статья в «Ленправде». Так меня еще никогда не хвалили. Но любопытно – о пятой главе ни слова.

Очень занята. Просто разрываюсь.

14 января 1943 года

Перенаполненный день. Кончила стихи о Ленине, ездила в типографию имени Володарского сниматься для кинохроники, два раза попала под обстрел.

В типографии меня сняли у линотипа, где набирался мой «Пулковский». Я спросила одну работницу:

– Как у вас тут было прошлой зимой? Она ответила:

– Было так, как вы, товарищ Инбер, описали в вашей второй главе.

На нашем фронте, у Колпина, начались события. Еще одна попытка (и на этот раз серьезная) прорвать кольцо. И немцы (которых там жмут) и налетают на вас и обстреливают одновременно.

Сейчас (11 часов 30 минут ночи) тревога, но тихая. Зенитки молчат. А снаряды падают близко, и радио объявило, что это наш район. Не знаю, ложиться ли. Очень устала, но довольна. Счастлива.

Только бы у нас на фронте удалось. Неужели все-таки блокада кончится? Даже не верится. И обидно будет, если убьют именно теперь.

16 января 1943 года

Необыкновенный день. Весь город ждет: вот-вот! Мы взяли Шлиссельбург – это точно. Но еще говорят, что оба наших фронта (Ленинградский и Волховский) соединились. Официально еще ничего не известно. Но город ждет.

Бьет где-то артиллерия, недавно только кончилась тревога: быт осажденного города продолжается. Но все ждут. Никто ни о чем не говорит, точно все боятся, что не к месту сказанное слово домчится туда, где решается наша судьба, и что-то там изменит. Все работают. Руки движутся, губы произносят нужные слова. Но каждый точно заряжен электричеством ожидания.

Я растерянна. Не нахожу себе места. Пыталась писать, но не могу. Ходила в райком фотографироваться для кандидатского билета.

А вдруг сегодня «Последний час» будет про нас?

18 января 1943 года

«Последний час» такой, что нельзя спокойно слушать. Идет, идет освобождение!

18 января 1942 года

Ночью

«В последний час». Блокада прорвана. Ленинград свободен.

19 января 1943 года

Прошлой ночью, тотчас же после «Последнего часа», началась радиопередача.

Первое мое движение тоже было – на радио. Но у меня не было ночного пропуска. Потом оказалось, что в ту ночь его не спрашивали. Затем я боялась, что опоздаю: радиоцентр ведь далеко от нас. Я не знала, что передача будет до трех часов ночи.

Но, сидя дома, я записала почти всех выступавших.

Рабочий сказал:

«Я знаю, что сейчас, в эту минуту, никто из вас не спит». (Он был прав. Кто мог спать в такой час?)

Ольга Берггольц:

«В январе прошлого года, хороня в мерзлой земле своих соратников, хороня их без воинских почестей, нагих, в братских могилах, вместо прощального слова мы клялись им: «Блокада будет прорвана. Мы победим».

Работница Мухина:

«Я только что с митинга в цеху, вернее – с митингов в цехах нашей фабрики. Что это было, товарищи! Не расскажешь, нету слов. Мы будем работать еще лучше. Но уже и сейчас мы построили дзоты, за которые удостоились высшей правительственной награды».

Илья Александрович Груздев:

«Товарищи! Сограждане! Соотечественники! Тысяче-клятый враг почувствовал в эти дни могучую силу Красной Армии, могучую силу русского народа. Мы поднимаем здравицу за Ленина, величайшего стратега истории».

Летчик Ерлыкин:

«Фашисты готовили своим солдатам медали «За взятие Ленинграда». Они много раз рвались на своих «юнкерсах» и «мессершмиттах» к нашему городу. Но ленинградское небо было, есть и будет советским небом».

Боец Цветков:

«Разрешите доложить, как бойцы моей роты участвовали в прорыве блокады Ленинграда.

Два дня тому назад мы атаковали рабочий поселок. Наши танки шли на врага, а за ними двинулись мы, наш батальон. С возгласом: «За город Ленина!» – мы рванулись на фашистов. Мы выбивали их, проклятых гадюк, из сильно укрепленного пункта, где каждое здание было как крепость.

Во время атаки вражья пуля попала мне в голову и залила кровью лицо. Командир батальона приказал мне отправиться в медсанбат. «Товарищ командир, – сказал я, – разрешите остаться на поле боя до выполнения поставленной боевой задачи».

Утром 17 января поселок был нами взят. И тогда я направился в полевой госпиталь. В боях за город Ленина я был трижды ранен. Три раза я пролил свою кровь за то, чтобы вам стало легче. За нашу окончательную победу я готов отдать всю свою кровь, капля за каплей».

Работница энского завода Таня Серова:

«Что за ночь сегодня радостная! Как долго ждали мы ее! Дождались, наконец. Перерублена черная петля, которой враг хотел задушить наш город.

Товарищи, мы тоже участники великого наступления. Десять дней и десять ночей рабочие нашего завода без сна и отдыха монтировали для вас боевые машины. Машины эти ушли на фронт – за победой!»

Все эти выступления перемежались стихами и песнями.

Я написала для заграницы очерк «Они соединились». Во второй его половине я писала:

«Даже в самые грозные часы ночных налетов и обстрелов на ленинградских предприятиях не прекращалась работа ночных смен, хотя в одной только типографии в одну только ночь было 47 ранений от слетевших ламп, вырванных окон и дверей и обвалившейся штукатурки.

Всю эту неделю перед прорывом блокады Ленинград жил так же, как все эти 16 месяцев. В эту ночь было два больших концерта, где исполняли Скрябина и Чайковского. В театре Дома Красной Армии шли «Русские люди» Симонова. В Театре музыкальной комедии шла пьеса «Раскинулось море широко» – из жизни балтийских моряков. В газете «Ленинградская правда» от 14 января мы читаем, что подведен итог первой половины учебного года в школах, причем 60 процентов наших школьников учились на «хорошо» и «отлично», хотя не так давно один маленький мальчик объяснил мне, что получил «неудовлетворительно» по арифметике «из-за фугасной бомбы».

В эти дни ученица 4-го класса 49-й школы сделала по радио доклад для школьников на тему «Голубь –