– Боюсь, все еще хуже, чем я предполагал.

– Вы меня пугаете, – Кимура действительно встревоженно заглянул Генри в глаза, и британец резко отшатнулся, выставляя перед собой руку:

– Не приближайся!

Сората невозмутимо отошел назад:

– Вам надо к врачу или сразу к психологу. Вы спали слишком мало, вернитесь в постель.

Генри, наконец, взял себя в руки и перешел к сути проблемы:

– Похоже, Руми и впрямь ничего не слышала. – Мужчина со вздохом опустился на раскиданные по полу подушки. – Но она видела тебя, выходящего от меня в неположенное время, и сделала свои выводы. И мне они нравятся даже меньше.

Генри исподлобья посмотрел на японца и с удивлением увидел, что тот прячет улыбку. Поняв, что раскрыт, Кимура улыбнулся открыто. Макалистер сердито поинтересовался, что такого смешного тот нашел в сложившейся ситуации.

– После всего что между нами было, вы просто обязаны на мне жениться. И оправдания не принимаются.

– Ты… – у Генри просто не нашлось слов, чтобы выразить обуревавшие его чувства, – …ты сумасшедший.

– Все мы немного сумасшедшие. И мы с вами в первую очередь, – философски заметил Кимура. – Мне понятно ваше волнение, но постарайтесь взять себя в руки и мыслить позитивно. Ваш секрет еще не стал достоянием общественности, и уж точно никто не выгонит вас из Академии только за… нетрадиционные вкусы. А с этим мы как-нибудь разберемся.

Отчего-то Генри стало немного легче, будто Кимура мановением волшебной палочки снял с него груз подозрений, хотя ситуация сама по себе совершенно не изменилась. Более того, реакция Сораты нервировала мужчину – очень подозрительное спокойствие. Однако Генри слишком устал, чтобы накручивать себя и дальше, поэтому просто вернулся к себе, не подозревая о сюрпризе, который готовила им Асикага.

Все разъяснилось на следующий день.

Генри не мог понять, зачем Кимура согласился на условия Асикаги, тем более что предмет шантажа был полностью, от начала и до конца, выдуман, однако, стоит признать, заинтриговать девушка умела. Пользуясь отсутствием в Академии Акихико, она назначила обоим «жертвам» встречу в костюмерной студенческого театра, она ни словом не обмолвилась о сюрпризе, который приготовила. К тому же Генри немного припоздал и не сумел пересечься с поваром, чтобы выверить с ним оптимальную линию поведения. Мужчина вошел в полутемное помещение, заставленное вешалками с одеждой, присесть было негде – все завалено цветастыми тряпками, и огляделся. В дальней и самой темной части костюмерной стояли расписные ширмы со стилизованными лилиями и цаплями. Из-за ширмы доносился подозрительный шорох, а потом кто-то сдавленно вскрикнул, и голос, принадлежащий неугомонной учительнице литературы, строго отчитал:

– Прекрати немедленно, и вовсе это не больно! Тебе наверняка к таким вещам не привыкать.

Генри напрягся. Тон Руми подсказывал, что грядут неприятности, и не только для Сораты, с которым неизвестно что сейчас происходило, но и для самого британца. Тем временем Кимура снова издал странный звук, и Асикага язвительно прокомментировала:

– Мда… Теперь ясно, куда у тебя весь рост ушел. Да не стони ты так! Ты меня смущаешь.

Генри не хотел слышать, что еще словоохотливая девушка могла рассказать, поэтому деликатно прокашлялся. Возня за ширмой приутихла, и из-за нее выглянула взлохмаченная голова Руми.

– О, ты уже тут? А мы немного увлеклись. Готовься, скоро твоя очередь. Я и камеру взяла.

– З… зачем? – Макалистер невольно попятился. Улыбка на лице Асикаги была уж слишком многообещающей – к такому он был не готов. Если бы не поиски сестры, черта с два его бы заманили в это адское место. Девушка вышла из-за ширмы полностью и театрально взмахнула рукой:

– Ради искусства! Так, выйди-ка, я еще не закончила.

Генри послушно вышел в закулисье, прикрыв за собой дверь так осторожно, будто опасался, что она взорвется. И через пятнадцать минут ожидания та с тихим скрипом отворилась.

Она стояла, скромно спрятав кисти рук в широких рукавах голубого кимоно, расписанного цветами и узорами. Широкий желтый пояс-оби обхватывал тонкую талию и был украшен роскошным бантом за спиной. Из-под голубого шелка выглядывала ткань нижнего платья. Генри неверяще поднял взгляд выше – милое личико с очаровательно-красными пухлыми губками пылало трогательным румянцем, гладкая волна черных волос лежала на плече, присобранная на затылке толстым алым шнурком, оставляя пару идеально-гладких прядок обрамлять лицо. Красавица смущенно опускала глаза, длинные загнутые ресницы чуть дрожали. С губ ее сорвался тихий вздох, возвращая заглядевшегося Макалистера к действительности.

– Асикага-сан, вы…

– Я здесь.

Она выглянула из-за плеча черноволосой искусительницы и озорно подмигнула. Пол под ногами мужчины опасно дрогнул:

– Ки… Кимура? – выдохнул Генри и обреченно прикрыл глаза ладонью, однако видение девушки в голубом никак не желало покидать его голову. – Скажите, что это не вы.

– Увы. – Голос точно принадлежал повару. – Просто смиритесь с этим. Главное, что Акихико-сама этого не увидит.

Сората был разным. В поварской форме он казался серьезным и собранным, в спортивном костюме – похожим на подростка. Генри видел его веселым, спокойным, слегка нетрезвым и даже спящим. Но таким… Генри не знал, что Сората может быть таким.

Макалистер постарался взглянуть на него более непредвзято и потихоньку начал узнавать знакомые черты – разрез глаз, чуть более европейский, чем у той же Руми, вздернутая верхняя губа, правда, сейчас покрытая толстым слоем красной помады. К тому же разворот плеч явно не вязался с образом утонченной японской красавицы, хотя рост и худоба отлично подходили для подобных метаморфоз. Сората неловко переступил с ноги на ногу, всколыхнув длинный подол платья.

– Прошу прощения, у меня не было выбора.

Генри понял, что должен как-то отреагировать, иначе его молчание могут неправильно расценить, если уже не сделали этого:

– Ммм… – протянул он озадаченно. – Голубой тебе очень идет.

Асикага громко захлопала в ладоши, подпрыгивая на месте от восторга:

– Я знала, что тебе понравится, Генри-кун! Скажи мне спасибо.

Сората отвернулся и украдкой закатил подведенные тушью глаза. Генри отчаянно захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда, потому как ситуация буквально балансировала на грани абсурда. Руми, извинившись, вернулась в костюмерную, оставив мужчин наедине. Генри смущенно кашлянул, избегая смотреть в лицо парню.

– Прости, кажется, в этом есть и моя вина. Мне жаль, что тебе пришлось…

Сората пожал плечами:

– Не стану спорить, здесь мало приятного, но Руми не из тех людей, с которыми стоит спорить.

Генри не выдержал и все-таки улыбнулся:

– Но стоит признать, женское платье тебе к лицу.