– Не совсем? Да вам даже смелости не хватает, чтобы полностью признать свою вину! – воскликнул Сората, эмоционально взмахнув руками, не замечая, как переходит на официальный тон, что в его случае, как заметил Макалистер, означало крайнюю степень раздражения. – Думаете, извинения решат проблему? Думаете, можно оскорбить кого-то, а потом просто взять и извиниться? Вы… – Он набрал в грудь побольше воздуха, но сумел сдержаться. Перевел дыхание и почти спокойно, чуть дрожащим голосом сказал. – Знаете, Генри, довольно. – Сората стер салфеткой грязные разводы с лица. – Идите к черту. Видеть вас больше не желаю.

– И ты правда думаешь, что я сейчас вот так уйду? – без тени насмешки спросил Генри. Было больно где-то в груди, как будто из нее выбили весь воздух. – Нет. Это мой выбор. Я решил, что мне необходимо именно сейчас быть именно здесь, и ничто меня не убедит, в том, что я поступаю неправильно. Если извинений недостаточно, можешь меня ударить, но не думай, что я не отвечу. Я… я правда хочу как-то помочь, – тут он сбился, порозовел и с вызовом посмотрел Кимуре в глаза. – Я не умею красиво изъясняться, даже по-английски. Но, надеюсь, ты меня хоть немного понял.

Сората отбросил в сторону грязную салфетку и, скрестив руки на груди, посмотрел на Генри, но ничего не ответил.

– С огромным удовольствием уложил бы вас на лопатки, – наконец, выдохнул Сората, вымучивая улыбку, впрочем, и без нее было заметно, что сбивчивая речь британца задела его за живое.

– С удовольствием дам тебе такую возможность. – На самом деле Генри был рад, что все вышло именно так. Он чувствовал, что сказал лишнего, хоть и собирался до последнего отрицать возрастающую симпатию к Кимуре. В том, как тот поменял тему, Макалистеру почудилось понимание. Быть может, время играть в открытую еще не пришло. Им обоим еще только предстояло расстаться со своими «щитами».

– Идем в спортзал. – Генри первым подошел к двери. – Я покажу тебе, на что способны настоящие шотландцы.

После ужина, на котором Макалистеру, как и его будущему спарринг-партнеру, поприсутствовать не удалось, Академия будто бы пустела. Генри привел Сорату в спортзал, мысленно празднуя фееричную победу, у него не было ни капли сомнения, что невысокий и тоненький японец уступит яростному напору настоящего горца, коим Генри себя искренне считал. В самом деле, они же не в азиатском боевике.

Сората тут же принялся за дело – расстелил татами и разделся до майки. Генри, тоже успевший переодеться в костюмерной обратно в свое, хмыкнул и закатал рукава рубашки.

– Вижу, ты настроен серьезно? – насмешливо протянул он, нарочно окидывая противника взглядом свысока. Нужно было поддерживать в Кимуре эту злость, она успешно вытесняла неприятные воспоминания. Подумав об этом, Макалистер мысленно обозвал себя сентиментальным дураком за то, что носится с Соратой, будто ему есть до него какое-то дело, как будто за это скажут спасибо.

– Серьезней некуда, – вскинул голову повар и ловко завязал волосы в низкий хвост. – А ты?

Генри выставил вперед кулаки, согнулся, машинально принимая боксерскую стойку. Сората нехорошо ухмыльнулся, что уже должно было насторожить, сделал шаг и перенес вес на одну ногу. Его плечи и вытянутые в направлении Генри руки были расслаблены, колени чуть согнуты, прищуренные глаза излучали ледяное спокойствие.

– Сейчас и проверим, – парировал Генри и выбросил кулак вперед, метя в лицо, но Сората легко уклонился, почти не изменив позы. Генри тут же ударил с другой стороны. Кимура чуть сместился вправо и, пропуская кулак над ухом, схватил за запястье. Кулак разжался. Генри не успел ничего понять, просто почувствовал острую боль в выкрученной кисти. Перед ним мелькнула спина Кимуры, и вот он уже валяется на татами, а японец на одном колене сидит рядом и прижимает его руку к полу.

– Что, черт побери, ты сделал?! – Макалистер дернул кистью, но захват был слишком крепким, стало только больнее.

– Захват одной рукой, айкидо, – пояснил Кимура. – Шихо наге ура, если тебе важна терминология.

– К черту терминологию! – огрызнулся британец. – Как ты вообще смог!

– Ах так! – Сората отпустил его конечность, и Генри охнул от внезапно навалившейся тяжести. Кимура сел на него верхом и крепко зажал коленями. – Все еще сомневаешься?

Генри уставился на него с ужасом, с такого ракурса он парня еще не видел.

– Ты что задумал, мерзавец?

Сората громко хмыкнул в ответ и будто бы специально поелозил задом, устраиваясь поудобнее, потом наклонился, заблокировал одну руку Генри, а потом достал что-то из кармана. Макалистер вытянул шею, чтобы рассмотреть маленький предмет и, когда сумел, принялся активно вырываться:

– Ты сдурел?! А ну живо слез с меня! Придурок!

Сората разразился поистине демоническим хохотом и потянулся к лицу мужчины открытым тюбиком красной губной помады.

– Представь, что это всего лишь игра, – гнусно ухмыляясь, уговаривал он, стремясь дотянуться до губ, в то время как Генри отчаянно размахивал свободной рукой и даже пару раз смазанно съездил своему мучителю по физиономии. С большим трудом грубая сила все-таки одержала верх, Генри высвободил руку и, обхватив Сорату за пояс, перекатился на бок, подминая парня под себя. Кимура сдавленно пискнул, ощущая на себе немалый вес шотландца, который, пыхтя и отдуваясь, вытянулся на нем во весь рост. Японец уперся ладонями ему в грудь, силясь оттолкнуть:

– Ты тяжелый… Отпусти!

– Черта с два.

Генри приподнялся на руках, с победоносным видом нависая над парнем, покрасневшим от напряжения, волосы выбились из хвоста, черные прядки прилипли к вспотевшему лицу. Решив, что перегнул палку, Макалистер отвлекся всего на секунду, которой хватило Кимуре, чтобы снова оказаться сверху. Тяжесть на животе была уже почти привычной, и Генри издевательски выдохнул:

– Что-то ты легкий. Цветочной пыльцой питаешься, феечка?

Сората схватил его за воротник, приподнимая, и мужчина уперся руками в пол, помогая ему.

В такой позе их и увидели два ученика, зашедшие в спортзал.

Сэм Чандлер издал восхищенный вздох:

– А чем это вы занимаетесь?

Его друг, Курихара, дернул блондина за локоть:

– Пошли, все равно потренироваться не получится.

На его вечно серьезном лице не отразилось ни грамма эмоций, как будто шеф-повар, сидящий верхом на коменданте мужского общежития, стискивающий его бока коленями и тянущий его к себе за воротник, – это обычное дело, ничего, что стоило бы внимания. Генри показалось, что еще немного, и он сгорит от стыда вместе с татами и половиной спортзала в придачу, а Сората так и не удосужился отпустить его рубашку.

Хибики вышел за дверь, и Сэм, подняв вверх большой палец, подмигнул мужчинам и поспешил за другом.

Генри обессилено упал на мат и раскинул руки. Кимура, судя по легкости, слез с него и лег рядом.