Джонни не чувствовал холода. Он вообще ничего не чувствовал. Он бежал. Дорога была липкой, как патока, двигаться было трудно.

Воздух наполнился звуками. Звуки были знакомые — Джонни слышал их, когда ослаблял шпагат на мешках времени. Цунами негромких шепотков, словно миллион радиоприемников, слегка сбившихся с настройки, работает одновременно.

Ноу Йоу хотел что-то сказать, но не смог выдавить из себя ни звука. Тогда он показал рукой.

Впереди раскинулся Сплинбери. Не Сплинбери девяносто шестого, но и не Сплинбери сорок первого. Он мерцал.

Джонни никогда не видел северного сияния, но он о нем читал. В книге говорилось, что иногда, очень холодными ночами, сияние, которое обычно видно на северном полюсе, опускается до более низких широт, и тогда в небе вспыхивают полотнища холодного пламени.

Именно так выглядел теперь город. Он весь светился изнутри холодным звездным светом.

Джонни рискнул оглянуться на бегу. Позади небо было малиновым, а над головой сияло рубином. И он знал, что если он остановится, то все прекратится. Дорога снова станет дорогой, небo — небом…

если продолжать бежать вон в ту сторону…

И он бежал, с трудом отдирая ноги от земли, медленно, как сквозь клей, пробиваясь сквозь густой, холодный, глотающий все звуки воздух. Город становился все ближе, все ярче.

Остальные не поспевали, повисли у него на руках. Керсти попыталась что-то крикнуть, но воздух не пропускал никаких звуков, кроме шепотков сбившихся с настройки радиоприемников. Джонни что было сил стиснул пальцы Керсти и Ноу Йоу. Лишь бы продержаться…

А потом синева обрушилась на него и встретилась с рубином, что настигал сзади, и Джонни мешком повалился на дорогу.

— Я вся обледенела! — раздался голос Керсти.

Джонни с трудом встал и оглядел свои руки. С рукавов при каждом движений отваливались тонкие льдинки.

Ноу Йоу стал белым. Иней медленно испарялся с его лица.

— Что это? Что мы сделали? — спросила Керсти.

— Да слушай же! — крикнул Ноу Йоу. — Слушайте все!

Откуда-то из темноты послышалось жужжание и раздался бой часов. Джонни стал слушать. Они стояли на окраине города. Улицы были пусты. Но и пожаров нигде не было. Из бара неподалеку доносились смех и звон посуды.

Часы продолжали отбивать удары. Наконец отзвучал последний. Где-то пронзительно мяукнула кошка.

— Одиннадцать? — недоверчиво проговорила Керсти. — Но ведь в одиннадцать мы были в холмах. — Она уставилась на Джонни. — Ты перенес нас назад в прошлое?

— Не совсем назад, — неуверенно ответил он. — Скорее вокруг… за… через. Да не знаю я!

Тому наконец удалось подняться на колени. По лицу его ясно читалось, что от такого обилия событий его разум попросился в отпуск и теперь бродит по неведомым дорожкам.

— У нас есть семь минут, — сказал Джонни.

— Что? — тупо спросил Том.

— У нас семь минут, чтобы включить сирену! — крикнула Керсти.

— Да? Бомбы… я видел, как все взорвалось… я не виноват, телефон…

— Ничего еще не взорвалось! Но взорвется, если ты так и будешь тут торчать! А ну живо, поднимай свою задницу! — гаркнула Керсти.

Никто не мог сопротивляться этому голосу. Он ввинчивался в мозг и напрямую отдавал команды мышцам. Том подскочил как ужаленный.

— Отлично. А теперь вперед!

Полицейский участок был в дальнем конце улицы. Все четверо подбежали к нему одновременно. В дверях образовалась давка.

Они попали в просторное помещение. Стойка делила его на две части: одна предназначалась для общественности, другая — для сил Закона и Порядка. За стойкой маячил полицейский. Должно быть, перед прибытием нежданных гостей он писал что-то в пухлой конторской книге, но теперь просто стоял с открытым ртом, разглядывая посетителей.

— Привет, Том. Что происходит?

— Включите сирену! — выпалил Джонни.

— Немедленно! — добавила Керсти.

Сержант оглядел всех по очереди, задержавшись взглядом на Ноу Йоу. Потом обернулся к человеку в военной форме, который сидел за столом и что-то писал. Сержант был из тех, кому требуются благодарные слушатели, когда ситуация обещает возможность сострить.

— Да? И почему я должен это делать?

— Ребята правы, — вмешался Том. — Включи сирену. Мы… мы всю дорогу бежали!

— Что, от самой мельницы? — притворно удивился сержант. — Да тут добрых две мили. Ох, что-то не верится мне, молодой человек. Что, опять забегал в паб, да? Помнишь тот «Дормер 111», который ты услышал на прошлой неделе? — Он снова с ухмылкой обернулся к военному. — Грузовик на Слэйт-роуд, вот что это оказалось!

Тут терпение Керсти, которое и в обычных-то обстоятельствах нельзя было разглядеть без электронного микроскопа, окончательно улетучилось.

— Не держи нас за идиотов, ты, клоун!

Лицо сержанта потемнело от прилива крови, он набрал полную грудь воздуха… и резко выдохнул.

— Эй, да вы понимаете, где находитесь?!

Том перелез через стойку. Военный за столом вскочил на ноги, но дежурный просто отпихнул его с дороги.

Том потянулся к выключателю сирены и повернул его.

Холодец и Бигмак сидели тише воды ниже травы на заднем дворе церквушки.

— Что-то долго, — сказал Бигмак.

— Так ведь и лететь тут не близко, — заметил Холодец.

— Нутром чую, что-то стряслось. Кажется, я слышал выстрел.

— А я думал, ты любишь все, что стреляет…

— Против пушек я ничего не имею. А пули — это уже совершенно лишнее, — заявил Бигмак. — И я не хочу застрять тут вместе с тобой!

— Ну, у нас ведь есть тележка. Вот только как она работает? По-моему, надо быть малость не в своем уме, как наш Джонни, чтобы запустить ее. Не хватало еще, чтобы меня занесло сражаться с римлянами или еще куда.

— Тебе это и не грозит, — сказал Бигмак…

…и тут же прикусил язык. Но было поздно — ракета по имени Холодец уже захватила цель.

— Стой, что значит «застрять тут со мной»? Что будет, если я не вернусь домой? Вы вернулись в девяносто шестой. Меня там не оказалось, да?

— Слушай, лучше тебе ничего не знать, — сказал Бигмак.

— Да? Ты так думаешь?

— Вы! Ввалились сюда и имеете наглость… — возмущенно начал сержант.

— Тихо! — перебил его капитан Харрис. — Почему ваша сирена не работает?

— Мы проверяем ее по вторникам и пятницам, регулярно… — принялся оправдываться сержант.