— В потолке дыра, — сказал Ноу Йоу.

Том стоял столбом и тупо таращился на выключатель. Дежурный был уверен, что сделал все от него зависящее. Он не очень хорошо понимал, как ему это удалось, но свою задачу он выполнил. А теперь то, что должно было произойти вслед за этим, происходить не желало.

— Я не виноват… — пролепетал он.

— Тот молодой солдат выстрелил, — сказал сержант. — А мы так и не нашли, куда попала пуля.

— Что ж, теперь мы знаем, куда она попала, — нахмурился капитан. — Она повредила проводку.

— Должен быть какой-то другой выход! — вмешался Джонни. — Нельзя, чтобы это так закончилось… после всего, что мы… Смотрите!

Он достал из кармана смятую газету.

— Что это? — спросил капитан Харрис.

— Завтрашняя газета, — сказал Джонни. — Такой она будет, если сирена не сработает.

Капитан уставился на передовицу.

— Разыграть нас хочешь, да? — неуверенно усмехнулся полицейский сержант.

Взгляд капитана сместился с газеты на запястье Джонни.

— Откуда у тебя эти часы? — рявкнул военный, хватая Джонни за руку. — Сегодня днем я уже видел такие! Откуда ты явился, парень?

— Отсюда, — сказал Джонни. — Ну, почти. Только не из… не из сейчас.

В участке повисла тишина. Потом капитан кивнул сержанту.

— Вы можете позвонить в местную газету? Она ведь выходит по утрам, верно? Значит, в редакции сейчас кто-то должен быть.

— Вы же не…

— Позвоните туда.

Сержант кинулся к большому черному телефонному аппарату. Секунды утекали. Полицейский что-то пробормотал в трубку.

— Это мистер Уильям Банни-Лист, старший наборщик, — доложил он. — Он говорит, они как раз сверстали передовицу, и спрашивает, что мы хотим узнать.

Капитан посмотрел на газету, втянул носом воздух.

— Рыба? Впрочем, не важно. Спросите его, есть ли там в левом нижнем углу реклама джонсоновского какао? Нечего на меня смотреть, спрашивайте.

Полисмен снова забормотал в трубку.

— Он говорит, да, есть, но…

Капитан развернул газету.

— Имеется ли на второй странице колонка под названием «С велосипедиста-нарушителя взыскан штраф в два шиллинга»? В кроссворде, один по вертикали «Каменная птица, а также то, что мы слушаем»? Сразу под рекламой не требующих помазка кремов для бритья фирмы Планта? Спросите.

Сержант очумело уставился на него, потом снова принялся общаться с далеким Банни-Листом.

— Рок, — будто во сне проговорила Керсти.

Капитан удивленно поднял брови.

— Кажется, это такая мифическая птица, — произнес Ноу Йоу. Он тоже говорил как во сне. — Пишется так же, как «рок-музыка». Вот что значит «мы слушаем».

— Он говорит, все так, — сказал сержант. — Он говорит…

— Спасибо. Скажите ему, чтоб был готов… впрочем, нет. Не будем забегать вперед. Просто поблагодарите его.

Сержант закончил разговор, и трубка со щелчком легла на рычаг.

— Вы знаете, сколько у нас есть времени? — спросил капитан.

— Три минуты, — ответил Джонни.

— Мы можем подняться на крышу, сержант?

— Не знаю, но…

— Другая сирена в городе есть?

— Есть старая, от пружины заводится, но…

— Где она?

— В шкафу для находок, но…

Заскрипела выделанная кожа, и в руке у капитана вдруг оказался пистолет.

— Когда все закончится, можете со мной спорить, — сказал военный. — Можете жаловаться на меня кому хотите. Но сейчас вы дадите мне ключи, или сами отопрете чертов шкаф, или я прострелю замок. Всю жизнь мечтал об этом, поверьте.

— Вы не верите этим ребятам, вы же…

— Сержант!!!

Полицейский торопливо нашарил в кармане ключи и опрометью метнулся в другой конец комнаты.

— Вы верите нам? — спросила Керсти.

— Не совсем так, — проговорил капитан, глядя, как сержант вытаскивает из шкафа что-то большое и тяжелое. — Спасибо, сержант. Откройте. Нет, я вовсе не убежден, что вам стоит верить, юная леди. Но я верю этим наручным часам. Кроме того… Если я ошибаюсь, самое страшное, что может произойти, — я выставлю себя идиотом, а вам, уж простите, сержант надерет уши. Но если я прав, тогда… этого, — он махнул рукой на газету, — не произойдет, верно?

— Да… наверное, — сказал Джонни. — Я вообще не знаю, произойдет ли хоть что-то из этого…

Бигмак лежал на земле, подавленный Холодцом. Холодец не столько дрался, сколько давил массой. Что-что, а давить массой он умел.

— Слезь с меня! — вопил Бигмак, отчаянно работая кулаками. Пытаться применять против Холодца беспощадные приемы уличных драк было все равно что молотить подушку.

— Я доживу до девяносто шестого, да? — пыхтел Холодец. — Потому что все-таки родился! И даже если я не вернусь в свое время вместе с вами, я там все равно есть, верно? Что-то ты обо мне знаешь, зуб даю!

— Да нет же, мы вовсе с тобой не встречались!

— Но я там был? И вы что-то узнали?

— Слезь, мне дышать нечем!

— Рассказывай давай!

— Тебе нельзя знать, что произойдет в будущем!

— Кто это сказал? Кто сказал, а?

У Холодца за спиной раздался вой. Холодец обернулся. Бигмак оторвал затылок от пола и тоже посмотрел на то, что творилось за спиной Холодца.

Кот Позор лениво потянулся, зевнул и спрыгнул с груды пакетов. Он величаво прошествовал на мягких лапах вдоль замшелой стены (зигзагом, ибо иначе ходить не умел) и скрылся за углом часовни.

— Куда это он? — удивился Холодец.

— Я почем знаю? Слезь, говорю!

Они осторожно двинулись следом за котом. Позор не обратил на них внимания.

У дверей часовни кот улегся, вытянув передние лапы.

— Первый раз вижу, чтоб он оставил тележку, — сказал Бигмак.

А потом они услышали.

Тишину.

Нет, звуки города никуда не делись. В каком-то баре по-прежнему дребезжало пианино. Раздался скрип двери, чей-то смех… Где-то медленно проехала машина. Но все эти звуки вдруг стали очень далекими, словно доносились из-за толстой невидимой стены.

— Слушай, эта бомбежка… — проговорил Холодец, не сводя глаз с кота.

— Какая бомбежка?

— На которой зациклился Джонни.

— И что?

— Ты не помнишь, когда она должна случиться? Он вроде говорил. Мне кажется, времени осталось мало…