— Мое — что? — переспросил Сэм.

— Твой распорядок дня, — пояснила Эллимер. — Я уверена, что ты собирался целыми днями что-то паять в своей вонючей мастерской, но боюсь, что твой долг перед Королевством важнее.

— Что? — все еще не мог взять в толк Сэм. Он чувствовал себя страшно усталым, и ему совсем не хотелось беседовать сейчас с Эллимер. Тем более что он действительно собирался дни напролет проводить в своей мастерской, расположенной в башне. Пока их отряд приближался к Билайзеру, Сэм с нетерпением ожидал момента, когда же, наконец, он сможет в тишине и одиночестве присесть на свою рабочую скамейку в мастерской. В мастерской, где по стенам аккуратно развешаны инструменты, а на полу стоят маленькие ящики, и в каждом есть что-нибудь полезное, например серебряная проволока или лунные камни. Только утешая себя этими мыслями, Сэм сумел перенести все тяготы последних дней путешествия. Он мечтал о новых игрушках и приспособлениях, которые смастерит в своем убежище. Будет сидеть там один, в покое, восстанавливая силы.

— Королевство прежде всего, — повторила Эллимер. — Мораль наших граждан очень важна, и каждый член нашей семьи должен способствовать ее возвышению. Поскольку ты у нас единственный Принц, ты должен…

— Нет! — воскликнул Сэм, который внезапно понял, к чему сестра завела этот разговор. Он выпрыгнул из кровати и хмуро уставился на нее. Эллимер тоже встала и посмотрела на брата сверху вниз. Она была немного выше его, и обувь на каблуке еще добавляла ей роста.

— Да, — продолжала она сурово. — Праздник Летнего Солнцестояния. Ты должен быть Птицей Рассвета. Репетиции начинаются завтра.

— Но до праздника еще целых пять месяцев! — запротестовал Сэм. — И потом — я не хочу быть этой проклятой Птицей Рассвета! Ее костюм весит около тонны, и мне придется носить его целую неделю! Неужели папа не сказал тебе, что я нездоров?

— Он сказал, что тебя необходимо чем-то занять, — ответила Эллимер. — И поскольку ты никогда еще не исполнял роль Птицы, тебе и репетировать придется все пять месяцев. Кроме того, мы должны появиться в конце праздника Зимнего Солнцестояния, — а это всего через шесть недель.

— У меня для этого ноги не годятся, — пробормотал Сэм, представив костюм Птицы Рассвета: золотое оперение и чулки с подвязками. — Возьми кого-нибудь с прямыми ногами.

— Сэмет! Ты будешь танцевать Птицу, хочешь ты этого или нет, — объявила Эллимер тоном, не терпящим возражений. — Пора наконец и тебе сделать что-нибудь полезное. Я еще вот что внесла в твое расписание: каждое утро, с десяти до часа дня, ты будешь заседать с Джэллом в Малом суде; и, разумеется, дважды в день будешь упражняться на мечах с гвардейцами. И еще ты должен приходить на обед, а не заказывать еду в свою грязную мастерскую. И ты будешь работать с посудомойками каждую вторую среду. Это для Перспективы.

Сэм застонал и упал на кровать. Перспектива была идеей Сабриэль. Раз в две недели Эллимер и Сэм должны были работать где-нибудь во Дворце вместе со слугами. Конечно, даже когда они мыли посуду или пол, слуги прекрасно знали, что завтра Сэм и Эллимер снова будут Принцем и Принцессой. Большинство слуг выходили из положения, притворяясь, что вообще их не замечают, хотя были исключительные люди, вроде мистрис Финни, сокольничей, которая кричала на Сэма и Эллимер так же, как на всех остальных. Но обычно день Перспективы просто был полон самой черной работы, да еще проходил в напряженном молчании и изоляции.

— А что ты будешь делать для Перспективы? — спросил Сэм, подозревая, что, став соправительницей, Эллимер вообще избавит себя от этой обузы.

— Работать на конюшне.

Сэм что-то проворчал. Работа на конюшне была тяжелой, иногда приходилось целый день вывозить навоз. Но Эллимер любила лошадей и любила за ними ухаживать, так что, наверное, ее это не пугало.

— Еще мама сказала, что ты должен учиться этому, — сказала Эллимер, доставая какой-то сверток из своего широкого рукава. Какой-то непонятный предмет, завернутый в промасленную бумагу и перевязанный толстой бечевкой.

Сэм потянулся к свертку, но как только его пальцы коснулись бумаги, он ощутил страшный холод и присутствие Смерти. Это было невозможно: ведь в каждый камень в стенах его комнаты были вплетены заклинания и чары, препятствующие проникновению сюда Смерти, этой области холода.

Сэм отдернул руку и отодвинулся на другой конец кровати. Его сердце бешено колотилось, руки и лицо покрылись потом. Он знал, что было в этом невинном на вид свертке — «Книга Мертвых». Маленький томик, переплетенный в зеленую кожу, с потускневшими серебряными застежками.

Кожа и серебро содержали защитную магию. Чары, которые связывали и ослепляли, приближали и пленяли. Только человек с врожденным талантом к Свободной магии и чародейству мог открыть эту книгу, и только подлинный маг Хартии мог закрыть ее. Она содержала все учение о некромантии и обо всем, что можно ей противопоставить. Его собрали пятьдесят три Аборсена за тысячу лет. Более того, содержимое книги постоянно изменялось, словно подчиняясь ее собственным капризам. Сэм немногое прочитал в ней, но тогда мама была рядом.

— Что с тобой? — с любопытством спросила Эллимер, видя, что Сэм становится все бледнее и зубы его стучат. Она положила сверток с книгой на кровать, подошла к брату и дотронулась ладонью до его лба.

— Ты холоден, — удивленно сказала она. — Очень холоден.

— Я болен, — только и смог прошептать Сэм. Слова давались ему с трудом, страх сжимал горло. Он боялся, что книга каким-то образом зашвырнет его в Смерть и снова погрузит в холодную реку, воды которой с шумом бегут сквозь Первые Ворота.

— Ляг в постель, — велела Эллимер неожиданно заботливым тоном. — Я позову доктора Шемблиса.

— Нет! — закричал Сэм, вспомнив любопытство дворцового доктора. — Это пройдет. Просто оставь меня одного ненадолго.

— Хорошо, — тут же согласилась Эллимер. Она закрыла окно и помогла брату укрыться тем, что осталось от одеял. — Но не думай, что из-за этого ты не будешь танцевать Птицу Рассвета. Только если доктор Шемблис скажет, что ты действительно очень болен.

— Я не болен, — проговорил Сэм. — Через несколько часов я буду в полном порядке.

— Но что же с тобой случилось? — участливо спросила Эллимер. — Отец как-то путано все объяснил, да у нас и времени не было разговаривать. Вроде бы ты пошел в Смерть и попал в беду…

— Да, вроде того, — прошептал Сэм.

— Хорошо, что туда ходишь ты, а не я.

Эллимер подняла сверток, взвесила его на руке, а затем бросила на постель Сэма.

— Я так рада, что у меня нет к этому способностей. Только представь, что ты стал бы Королем, а я — Аборсен! Но вообще-то я рада, что ты начал ходить в Смерть. Маме определенно нужна помощь. А так ты принесешь все-таки гораздо больше пользы, чем если будешь все время мастерить свои дурацкие игрушки. Да, кстати, я хотела спросить, не сделаешь ли ты для меня две теннисные ракетки, так что, полагаю, сильно ругать твои игрушки мне не стоит. Ведь никто другой тут не в состоянии понять, что именно я хочу получить. А я не играла в теннис с тех пор, как уехала из Уиверли. Ты ведь сумеешь смастерить ракетки, правда?