– Пока бог миловал. С боевиками Хаттаба было покруче. – Он мягко отстранил ее от себя. – Не нужно. Еще заметят.

– Это все-таки швейная фабрика?

– Как видишь. Очень скоро я их вычислю.

– И кто же их будет сажать? Боюсь, пустой номер.

– Неужели ты думаешь, что я их в прокуратуру сдам?

– А куда же еще?

– Найдутся более действенные структуры. Он тебе снова звонил?

– Да. Потребовал, чтобы я взяла это дело себе и тебя закрыла.

– Значит, я на верном пути. И что ты собираешься делать? Ведь оснований для ареста нет!

– Увы, для задержания на семьдесят два часа хватит.

– И?

– А что ты предлагаешь?

– Вызови меня на допрос сегодня вечером, там и арестуешь, а я за это время успею подсуетиться, чтобы в камере меня не подрезали. Будет выступать, скажешь, что при всех не могла лезть в бутылку, а вечером, мол, меня по-тихому скрутят и в кутузку!

– Они тебя могут у прокуратуры перехватить.

– А это уже моя забота. Главное, постарайся навешать ему лапши. Настаивай, что Худяков действительно рыл по своим журналистским делам, собирался сообщить мне что-то очень важное, поэтому и вызвал сюда. Но я не успел.

– Это правда?

– Почти. Ты же не знаешь, о чем я могу догадываться, и он не знает. Но Хилый действительно что-то нарыл.

Освободившись, наконец, от допросов и протоколов, Денис с тяжелым сердцем помчался в «ПосейДон» на поклон к Армавирскому. Он справедливо считал, что, если все правильно организовать, ночная отсидка в КПЗ может оказаться даже полезной. Связи организации Армавирского были особенно сильны именно в местах заключения, где беспредельщики все еще вынуждены считаться с честными ворами и их законами, а тюремное начальство получало за свои услуги жирный навар из общака.

На этот раз, во избежание случайностей, за ним ехала машина прикрытия. Повышенный интерес Коли Темного к делам Дениса был не случаен, и с этой стороны можно ожидать любых сюрпризов.

В клубе было немноголюдно, обедали несколько небольших компаний, а в другой части зала, отгороженной декоративной стенкой и зарослями комнатных растений, электрики возились с освещением, и эстрадная группа репетировала один из своих эфемерных шедевров. Дениса привлек женский голос, низкий, с бархатистыми переливами, но при этом очень женственный и волнующий. Что-то было в нем знакомое, но он никак не мог понять, что же именно. Подойдя поближе к сцене и увидев пшеничные струи волос на округлых белых плечах певицы, сидевшей за синтезатором, он сразу узнал ее. Наташа, будто почувствовав его взгляд, обернулась и тут же бросилась к нему, буквально с двух метров прыгнула в его объятия и повисла на шее.

– Дениска мой! Живой! Я тут с ума схожу! От страха за тебя крыша едет!

– Как видишь, твоими молитвами. Целехонек во всех местах. А ты, вижу, нашла себе занятие. У тебя здорово получается.

– А мне что, хоть какое-то развлечение. Женя мне не разрешает выходить, так я вот пристроилась лабухом. Мне всегда нравилось петь.

– Ты остаешься очаровашкой во всех своих капризах!

– Я уже не капризничаю! Ты, наверное, к Жене? Мы как раз собирались обедать. Пошли скорей!

– Ох, и накормили вы меня! На месяц вперед! – Денис вопросительно взглянул на Армавирского.

Тот поймал его взгляд и понимающе кивнул.

– Натуля, пусть нам принесут кофе в офис, мы с Денисом должны поговорить о скучных вещах, а ты пока займись чем-нибудь.

– Знаю, знаю! Первым делом, как всегда, бизнес, ну а девушки потом! Ты еще зайдешь, Деня?

– Наташ, сегодня нет. Скучаю по тебе, но дел выше головы. Дня через три все разгребу и обязательно приду на твою премьеру. Надеюсь, успеешь подготовиться?

– Ой, Денис, ну тебя! Вы как сговорились. Женя вообще предлагает мне найти продюсера для раскрутки, представляешь?

– А что тут такого? – Армавирский посмотрел на Дениса взглядом, ищущим поддержки. – Согласись, Денис, это ведь ее! Ты же слышал, как она поет?

– К моему стыду, сегодня впервые. Ната, я сражен и раздавлен. Ты же знаешь, я не стану тебе льстить.

– Раз вы такие, специально стану певичкой и буду крутить задницей перед тысячами мужиков. Пока! – Наташа вышла, громко хлопнув дверью, а мужчины прошли в офис.

– Рассказывай, Денис, ты ж не обедать приходил… – начал Армавирский.

– Я почти нащупал Терминатора. Возможно, уже завтра его вычислю.

– Если доживешь…

– Это верно. Со вчерашней ночи двоих потерял. Поэтому-то и пришел к тебе, Евгений Петрович. Мне нужно прикрытие на сегодняшнюю ночь.

– А как же твои?

– Мне подсесть нужно на ночь. В КПЗ.

– Это еще зачем?

– Гончарова вызвала сегодня вечером на допрос, а потом должна закрыть.

– Ну так ты не ходи. Или возьми с собой адвоката. В чем проблема?

– Она на крючке у Терминатора. Он потребовал любой ценой задержать меня. Если она этого не сделает, он может наделать непоправимых пакостей. А она мне помогает.

– Ну ты гусар! Из-за каждой бабы готов головой в петлю лезть?

– Не из-за всех.

– То-то я смотрю, жена Гогена вдруг испарилась. Не ты ли ее пригрел?

– С чего ты взял?

– Чутье у меня. Я не знаю, с тобой она или нет, но учти, она никуда не уедет, пока ее не выпотрошат. И лучше для нее, если это буду я.

– Об этом мы позже поговорим, сейчас у тебя других дел по горло. Нужно общак спасать.

– По-моему, ты лезешь не в свой огород.

– Может, и не стоит мне в ваш огород лезть, только завтра, когда у вас попрут всю морковку, мне тоже перепадет на орехи!

– Так! Ша! Про какую морковку речь?

– Доказательств у меня нет, но я уверен – Гоген готовил кидок, поэтому и не свинтил, пока возможность была. Терминатор его убрал, чтобы снять сливки, которые он взбил. Коля Темный – это камикадзе, купившийся на обещание больших барышей. Его задача – оттереть вас от наследства Гогена. Терминатору тоже ведь нужно разобраться в банковских делах, а для этого требуется время. Но он не Коля, он разберется. И что тогда? Сколько будет стоить твоя жизнь, когда все деньги уйдут куда-нибудь на Каймановы острова?

– Может, это блеф?

– Евгений Петрович, не первый же год в законе! Почему ты думаешь, что хороший аппетит только у тебя? Умный и хитрый кагэбэшник, плевавший на все ваши воровские законы, создал группу профи, которые валят авторитетов без разбору. Ты – «смотрящий», но так до сих пор и не смог его вычислить. А он уже подмял под себя полгорода. Когда он остановится? Неужто только из уважения к тебе откажется от денег, которые уже выложены на тарелочку с голубой каемочкой? Сгребет их как миленький, потому что он не дурней тебя, или Гогена, или Бурого. Я постараюсь его достать, но для начала нужно, как ты сам сказал, дожить до завтра. А тебе еще придется заработать твое послезавтра.