Но сейчас я обо всем этом забыл. В те несколько секунд, когда мы с Жаклин смотрели друг на друга, я не слышал слов Чарльза и мне казалось, что в аудитории никого нет. Я не мог думать о проекте доктора Азиза, из головы улетучилось все, что варилось в ней минуту назад. Мое прошлое испарилось, будущее поплыло. Каждая клетка моего тела чувствовала ее и только ее.

Я знал, что мне придется быть осторожным. Она боялась, что ей опять причинят боль, поэтому завоевать ее доверие будет трудно, но я смогу. Сейчас, ненадолго встретившись с ней глазами, я понял, что она откликнется на мой зов. Я подарю ей ощущения, которых она не знала со своим нарциссом, сколько бы там лет они ни встречались.

Но это было все, что я мог предложить. По окончании учебного года, то есть уже через считаные месяцы, я собирался устроиться на работу где-нибудь подальше отсюда. Уехать из штата и от отца. Начать строить карьеру и жизнь так, как хочется мне, не ограничивая себя эмоциональными привязанностями. Не заводя ни с кем отношений. Во всяком случае, длительных.

Меня влекло к этой девушке, но я не должен был в нее влюбляться.

Она заслуживала, чтобы кто-то отдал ей себя целиком. Кто-то преданный и честный.

А я не мог быть таким, как бы мне этого ни хотелось.

Лэндон,

завтра вечером мы делаем фахитас[15], приходи, если будешь свободен. А в пятницу утром я даю своим проверочную по индексу потребительских цен. Можете повторить эту тему на семинаре в четверг. Проверочная займет минут пятнадцать-двадцать в самом начале занятия, так что не спеши приходить ко звонку. Лучше выпей кофе.

Ч.

До индекса потребительских цен мы с Жаклин еще не дошли, а потому, составив по нему вопросник, я первым делом отослал его ей. Заодно я решил выяснить, почему она так уверена, будто оказалась не на своем месте, приехав в этот колледж из-за любви.

Я спросил, какая у нее специальность. Мне хотелось узнать, совсем ли она забросила музыку. Я надеялся, что нет.

Как оказалось, она училась на преподавателя музыки, и это меня порадовало. Правда, она жаловалась на желание не преподавать музыку, а заниматься ею – как будто одно исключало другое. Мне эти два занятия казались вполне совместимыми. Я бы не позавидовал тому, кто сказал бы Хеллеру, что он не занимается экономикой, а только преподает ее: Чарльз разразился бы монологом о своих статьях для ведущих журналов, об исследованиях по актуальным вопросам и участии в судьбоносных конференциях.

В постскриптуме я очень настойчиво предложил Жаклин заполнить вопросник до пятницы.

В ответном письме она сравнила себя с рабыней, а меня с надсмотрщиком.

Я захлопнул ноутбук и отправился на пробежку, но это не помогло мне выйти из состояния, до которого меня довели нагловато-шутливые реплики Жаклин. С полчаса я метался по квартире, а потом схватил телефон, отыскал ее номер и, отбросив всякие страхи, отправил ей эсэмэску: «Привет :-)».

Она ответила тем же. Я спросил, чем она занята, и упомянул о ее стремительном бегстве из аудитории. Предложил зайти в пятницу вечером в «Старбакс» (в это время там почти не бывало посетителей) и выпить американо за счет заведения.

Она согласилась. Я испытал секундный восторг, за которым последовало желание избить себя в кровь.

– Я тут такое вытворяю, а ты сидишь и в ус не дуешь? – обратился я к Фрэнсису. Он глянул на меня, не шевельнувшись, как умеют смотреть только коты. – Хоть бы попытался остановить хозяина! – Он лизнул лапу, провел ею по морде и снова уставился на меня. – Вот так, наверное, и начинается шизофрения. Сначала разговариваю с девушкой от лица двух разных парней, потом беседую с котом. Что же дальше?

В ответ Фрэнсис протяжно мяукнул, улегся и свернулся калачиком.

* * *

Когда Чарльз и Синди устраивали барбекю или готовили фахитас, мне было незачем спрашивать, во сколько будет ужин. Я просто ждал, когда запах жареного мяса просочится ко мне в комнату.

Этот момент настал, и я, схватив противень с «брауни», пошел к столу.

За едой говорили о Коуле: через пару недель он должен был впервые вернуться домой из Дьюка – чтобы сразу же утрамбоваться в машину вместе со всеми нами и отправиться на побережье. Если Рэймонд Максфилд не идет праздновать День благодарения, то День благодарения идет к нему.

– Коул превратится во вредного козла и пахнуть будет соответственно – после трех-то часов перелета, а потом еще четырех на машине. Шутка ли! – возмутилась Карли.

– Ничего, – сказал Чарльз, – ему восемнадцать лет. Всю дорогу проспит.

На дюйм погрузив кукурузную чипсину в гуакамоле, Карли фыркнула:

– Отличная идея! Усыпите его. Пожалуйста.

После того как она оправилась от разрыва с парнем, к ней вернулся аппетит. Когда дело дошло до десерта, она радостно схватила квадратик «брауни». Ее родители обменялись улыбками.

– Мм… Это прямо как секс на облаке! – протянула Карли, облизывая палец.

Улыбка тут же сползла с лица Чарльза. Оно закаменело.

– Карли Хеллер! – произнесла Синди. – Такими заявлениями ты убиваешь своего отца!

– Что такое? Папа, я семимильными шагами приближаюсь к взрослой жизни! – возразила Карли, не прекращая жевать. – Ты ведь работаешь со студентами, а меньше чем через два года я стану такой же, как они. Будь реалистом: не могу же я вечно оставаться маленькой!

Во время этой беседы Кейлеб молча переводил взгляд с сестры на родителей и обратно. За весь обед он ни разу не оказался в центре внимания, и для него, как для младшего ребенка в семье, это равнозначно забвению.

– А Стивен Стаффорд поцеловал змею! – объявил он.

– Надеюсь, это не эвфемизм, потому что фу-у-у… – сострила Карли.

– Что такое эвф…

– Змею, которая живет у вас в кабинете естествознания? – спросила Синди, переключаясь на младшего сына. Кейлеб кивнул. – И как же это произошло?

– Он поспорил с Дейлом Галлахером.

– Вот как! – Синди бросила через стол взгляд на Чарльза. – Ну, тогда я сочувствую родителям Стивена Стаффорда.

Кейлеб нахмурился:

– Почему? Он им, может, и не сказал, что поцеловал змею.

– Спасибо тебе большое! А ничего, что мы за столом? – проворчала Карли, морща нос.

– Дейл Галлахер должен был заплатить ему за это пять баксов.

– В таком случае я думаю, что родителям Дейла Галлахера тоже можно посочувствовать, раз их сын настолько туп, чтобы платить за поцелуи с рептилиями, – сказал Чарльз, нервозно косясь на Карли.

* * *

Когда я только поступил в колледж и приехал к Хеллерам, чтобы поселиться у них над гаражом, я не знал, чего ждать: много ли мы с ними будем общаться, как будет выглядеть моя квартира. С тех пор как гараж купил Чарльз, там никто не жил. Помещение над ним использовалось просто как склад. Но я догадывался, что в любом случае мое новое жилище вряд ли уступит в комфортности дедушкиной кладовке.