Среди акций, спланированных Геббельсом и имевших ярко выраженный постановочный эффект, нельзя не назвать также сожжение книг нежелательных авторов, проходившее в Берлине перед Оперным театром 10 мая. Геббельс вообще очень любил открытый огонь, так как с ним мало что могло сравниться по степени выразительности. Отблески языков пламени ложились на лицо Геббельса, монотонно произносившего однообразные формулировки: «Приговаривается к сожжению книга…» Такие зрелищные акции благосклонно воспринимались населением Германии. Но «мирные» развлечения длились недолго, надвигалась война, а с нею и новые «зрелища».

Что ни говори, самый лучший метод военной пропаганды – это освещение военных успехов. Именно на этой непреложной истине базировалась методика подачи материала в начале войны. Конечно, было бы наивно утверждать, что типичный выпуск, скажем, «Вохеншау» в начале войны сосредотачивался лишь на одном-единственном методе; конечно, нет. Но все же наглядная демонстрация успешности военной кампании являлась определяющей при подаче информации. Каждый выпуск представлял собой материал, состоявший из кадров, отснятых специальными подразделениями пропаганды, и того, что удалось позаимствовать у противника. Почти в каждом фильме специально подчеркивалось наличие трофейного материала, что само по себе выполняло пропагандистскую функцию.

Взять, например, 1940 год, один из самых удачных для немецкого оружия. Одна из задач, которая была поставлена перед Западной армией в этот период, – захват Голландии и Бельгии. Эту операцию предполагалось осуществить в результате внезапного удара, разгрома левого крыла противника и поворота на юг с одновременным нанесением ударов по северному крылу фронта французов. В этом случае, несмотря на наличие перед ними линии Мажино, перешел бы в наступление южный участок немецкого фронта. Главный удар должна была наносить группа армий фон Бока. Особую проблему для наступающих представляла собой бельгийская крепость Льеж. Многочисленные форты, окружавшие Льеж, придавали ему исключительную неприступность. Среди всех фортов самым сильным был северный форт Эбен-Эмаель, прикрывавший своими орудиями большой участок канала Альберта. Если Льеж можно было обойти, то форт Эбен-Эмаель, блокирующий пути продвижения, нужно было взять во что бы то ни стало. Для овладения им был подготовлен специальный воздушный десант, который должен был высадиться в форте с планеров в тот момент, когда наступающие войска перейдут границу. Саперы, высаженные вместе с десантом внутри форта, должны были взорвать огневые сооружения. Предварительно их довольно долго тренировали на специально построенном макете. Одновременно группа парашютистов должна была захватить мост, а пикирующие бомбардировщики – совершить налет, чтобы не дать бельгийцам мост взорвать.

Вот как выглядели фрагменты этой операции в зеркале «Вохеншау».

Задумчивый немецкий летчик разглядывает географическую карту. Монтажный переход – и вместо карты возникает реальное изображение местности. Под бравурную музыку немецкие войска форсируют водные преграды.

Появляется закадровый голос: «Солдаты Западного фронта, 10 мая 1940 года наступил решающий час схватки за будущее немецкой нации. У немцев нет ненависти к английскому или французскому народу. Но сегодня встал вопрос о жизни и смерти. Многомесячная подготовка завершилась. Англия и Франция пытаются развернуть крупномасштабное наступление через Голландию и Бельгию по направлению к Рурской области. Солдаты Западного фронта, такими они вступают в этот решающий час». На экране возникают лица солдат. Очень долго и крупным планом показывают солдата внешне необыкновенно похожего на министра пропаганды. «Начинающаяся сегодня борьба определит судьбу немецкого народа на ближайшие тысячелетия. Немецкое командование получило сведения, что мощные силы противника – французские и английские дивизии при участии голландского и бельгийского правительств – концентрируются под Лиллем. Они получили приказ открыть крупномасштабное наступление на нашу страну через Рурскую область. Шлагбаум на бельгийской границе открывается для прохождения сил западных армий». Под французскую музыку демонстрируются угрожающие кадры: марширующие французские части. Сразу следом, – кадры с марширующими англичанами, соответственно под звуки английской музыки.

«Летящие над бельгийскими дорогами и голландскими каналами десантники первыми начинают наступление. Немецкие солдаты выступают единым фронтом». Параллельно тому, что говорится, идет демонстрация уличных боев. Несколько секунд показывают немецкого солдата, склонившегося над телом павшего товарища. На этом лирическое отступление завершено. Далее снова кадры военной хроники. «Одно из самых мощных укреплений противника форт Эбен Эмаель. Командование противника надеется на 100 000 своих солдат. Наши воздушные силы наносят удар». На экране появляются немецкие солдаты, штурмующие форт. «11 Мая Эбен Эмаль капитулировал. При штурме погибло несколько немецких солдат. Их гибель – выкуп за свободу… Крепости Голландии вынуждены сдаваться одна за другой. Голландия капитулирует. Цель достигнута. Наступление на Рурскую область остановлено»[224].

Военные успехи действительно красноречивы сами по себе. Задача пропагандиста в этом случае заключается лишь в передаче информации. Можно усилить драматический эффект за счет преувеличения вражеских потерь либо добиться того же самого, приводя цифры, «накопившиеся» за определенный срок. Поэтому, когда настал период освещения военных действий против СССР, никто не стал изобретать велосипед, используя поначалу опробованную методику.

«К июлю 1941 года, после удара немецких войск, у врага – более 100 000 убитых, более 400 000 раненых, уничтожено 7615 танков и боевых машин, 6233 самолета… Маловероятно, что советская власть опомнится от такого ужасающего удара» [225].

Наглядность и простота, – вот каков был самый востребованный на тот момент способ подачи информации. Как ни странно, но если убрать техническое оснащение, то данный метод в психологическом плане можно будет отнести к одному из самых древних. Цари древности сооружали пирамиды из отрубленных голов, переправляли на родину отрубленные части вражеских тел – все это должно было устрашить противника и продемонстрировать «тылу», что война идет по плану.

Именно в немирные времена особенно заметно, что идущий семимильными шагами прогресс меняет лишь какие-то внешние проявления в человеке.

Исторические аналогии. Пропагандисты Третьего рейха в силу мировоззренческой позиции своего фюрера вообще то и дело вынуждены были обращаться к историческим примерам: то для обоснования избранности германцев, то для доказательства злокозненности мирового еврейства. Во время войны необходимость в подобном погружении в глубины истории возникала, как правило, тогда, когда положение на фронте складывалось не лучшим образом. К чему еще апеллировать в безнадежной ситуации, как не к героическому прошлому своего народа? Если происходящее беспримерно, то подойдут и другие исторические либо мифологические аналогии.