Датой рождения телевидения в Германии можно назвать день 22 мая 1935 года. Именно тогда Ойген Хадамовски, возглавлявший на ту пору отдел радиовещания произнес высокопарную речь о том, что Германия стоит на пороге новой эры, эры телевидения:

«В этот час вещательная индустрия призвана осуществить величайшее и священное задание – увековечить образ фюрера в сердце каждого немца, чтобы он остался там навсегда!»[205]

Однако обещанная эра телевидения наступит еще не скоро. Слишком трудоемким и дорогостоящим был сам процесс съемки, слишком больших сил требовало развитие соответствующей техники и обучение персонала. Силы же эти были направлены на поддержание проверенных средств массовой информации, более необходимых в условиях начавшейся вскоре войны. Известно, что лучшее – враг хорошего: в Германии снималось огромное количество фильмов и хроники; для демонстрации всего этого постоянно открывались новые кинозалы. Чего же еще желать?

Как ни странно, но немецкое телевидение спасла Англия. Погоня за ее достижениями привела к тому, что новое изобретение не пропало окончательно. Однако стать истинно народным у него так и не получилось.

Сказалась еще и дороговизна самих приемников. Если радиоприемник «морда Геббельса» имелся в каждой семье, то телевидение долго еще оставалось изобретением малодоступным и технически несовершенным. Замысловатое устройство под названием «диск Непкова» обеспечивало подачу изображения благодаря своему вращению. При этом разрешение было столь мало, что зачастую на маленьких экранчиках возникали расплывчатые световые пятна на очень темном фоне. В нескольких просмотровых залах, открытых в Берлине, на стене обязательно имелось объявление для публики: «Пожалуйста, наблюдайте изображение с максимально большого расстояния!» В противном случае не всегда представлялось возможным различить, что, собственно, происходит на экране. Так, например, футбольный матч выглядел мельтешением белых пятен на очень темном фоне. Впрочем, правильное местоположение в зале не гарантировало, что передачу получится досмотреть до конца, поскольку два телевизора, которые были установлены на специальных возвышениях, то и дело вообще «теряли» изображение. Появлялся почтовый служащий (первоначально именно работники почты осуществляли техническую поддержку) и пытался наладить работу капризного аппарата. Если его манипуляции помогали, то сеанс продолжался.

Все эти издержки, свойственные телевидению на заре его существования, привели к тому, что Геббельс с самого начала принял его очень настороженно.

Был и еще один аспект, на который, конечно, невозможно полностью списать безразличное отношение со стороны министра пропаганды, но упомянуть о нем следует. Дело в том, что когда Геббельс первый раз увидел себя по телевизору, он испытал настоящий шок. Все его физические особенности предстали на телеэкране в гипертрофированном виде. Геббельс не мог скрыть своей досады и разочарования. Невольно напрашивается сравнение с радио, где он буквально зачаровывал слушателей своей грамотной, язвительной речью и голосовыми модуляциями. Можно назвать это совпадением, но именно радио получило приоритетное развитие в Третьем рейхе, а телевидению была отведена весьма второстепенная роль.

Телепередачи – от развлекательных до политических – очень часто шли в прямом эфире[206]. Но сравнительно недавно в одном из архивов были обнаружены удивительные материалы: тысячи метров кинопленки с запечатленными на ней телевизионными программами. Имеющаяся информация была в спешном порядке перенесена на другие носители, что дало возможность восстановить интереснейшие подробности. Современные исследователи взглянули на события того времени не только благодаря выверенным материалам Лени Рифеншталь или особым образом смонтированным кадрам «Вохеншау». Материалы для телевидения шли практически без предварительной обработки, в результате при демонстрации, например, политических событий можно было наблюдать несколько затянутое, но зато сверхточное изображение происходившего. Неопытные операторы находили порой совершенно немыслимые ракурсы, демонстрируя, например, снизу и сбоку Гитлера, залезающего в автомобиль. Камера в их руках прыгала как живая. Если она переводилась на другой объект, то зрителю гарантировались несколько секунд головокружения от резко меняющейся смазанной картинки. Однако именно эти передачи, почти лишенные постановочных моментов, представляют сегодня наибольший интерес.

Впечатление от несовершенной съемки первые телевизионщики Германии пытались скрасить закадровыми комментариями. Здесь не понадобилось изобретать велосипед, поскольку они велись в духе уже привычных для немцев радиопередач: максимум простоты и доходчивости. По-иному и быть не могло, ведь на телевидении работали почтовые служащие, журналисты и радиокомментаторы.

Поняв, что серьезная работа, сопоставимая с работой на радио или в газетах, пока не для них, телевизионщики все больше переходили на передачи развлекательного жанра. При этом нельзя сказать, что телевидение совсем не выполняло каких-то политико-социальных заказов. Патриотические передачи занимали большое количество эфирного времени. Однако все это было как-то несерьезно.

Появилась даже первая, довольно специфическая, социальная телереклама. Белокурая девушка-простушка рассказывала со счастливой улыбкой, что ее поездка в деревню обернулась для нее личным счастьем – она нашла «радость в силе Эмиля». Странная фраза становится понятнее, когда выясняется, что в данном случае рекламируется национал-социалистическая организация «Сила в радости»[207]. Ее глава Роберт Лей таким образом формулировал задачи этого объединения: «Рабочий видит, что мы всерьез относимся к росту его социального положения. Он видит, что не только так называемому „образованному классу“, с которым мы связываем представление о новой Германии, но и ему, германскому рабочему, мы стремимся показать мир. Через несколько лет рабочий человек избавится от чувства неполноценности, которое он унаследовал от прошлого»[208]. Реклама

была сделана на случай, если немецкий народ не впечатлится речами Лея, которого крупный немецкий промышленник Франц Тиссен называл «заикающимся алкоголиком». Являвшаяся частью Германского трудового фронта «Сила в радости» занималась вопросами досуга, отдыха и развлечений среди рабочих. Получая огромные правительственные субсидии, она развивала туризм, организовывала любительские театры, культивировала массовый спорт. При желании горожане могли также приобщиться к фермерскому труду, заодно получив представление о том, что такое идеальный германский образ жизни. Прагматичных горожанок предполагалось заманивать в деревню, обещая им браки с крепкими сельскими парнями. Реклама ли тому виной или сознательность немок, но начинание это имело большой успех.