Как говорил когда-то давно Талейн, однажды, если будет нужно, кинжал объявится в нашем мире. Значит, так нужно, чтобы именно сейчас он попал в мои руки. И хвала Всевышнему, что вокруг находится не мой привычный, а неведомый Нижний мир, поскольку появление кинжала в моем мире принесло бы ему только новые неприятности. Впрочем, о чем это я! Ведь моему миру и так грозит серьезная опасность. И только от меня зависит, исполнится ли эта угроза.

— Ну, чего ты застыла? — Тиам пихнул меня в бок, явно нервничая. — Иди! Давай быстрей! Воткни эту штуку в Хаос, если получится.

— А куда идти? — недоуменно спросила я, крепко сжав рукоять кинжала.

— Вот сюда! — Тиам ткнул лапой вправо. — Не видишь, что ли?

Присмотревшись, я увидела узкую расщелину, почти незаметную на прозрачно-голубом фоне.

— Скорее! — поторопил меня демон. — Иди! Только помни, о чем я тебя предупреждал: не попадай под власть Хаоса. Не поддавайся ему! Будь сильной и помни себя. Слышишь?

— Слышу! — Я согласно кивнула. — Не волнуйся! Только вот одно непонятно: если этот Хаос есть для вас сила и основа всех основ, почему же его никто не охраняет? Почему здесь так пусто?

— Да потому что сущность Хаоса никто не может уничтожить. Я же тебе уже все объяснял! — Демон поморщился. — А зачем охранять то, что неуязвимо? К тому же лишняя смерть очередного неудачника только подпитывает Хаос силой. Так зачем беспокоиться по пустякам?

— Хаос неуязвим, даже если ударить Укусом змеи? — спросила я.

— Откуда ты знаешь имя кинжала? — Мелкий демон удивился не на шутку. Во всяком случае, на его уродливой морде впервые за долгое время отчетливо проступило выражение растерянности.

— Встречалась давным-давно, — как можно беспечнее отозвалась я, не желая вызывать в памяти подробности и уж тем более озвучивать их.

— Знаешь, почему-то именно сейчас мне кажется, что тебе действительно повезет. — Тиам внимательно посмотрел на меня, глубоко вздохнул, к счастью не задавая лишних вопросов, а затем подтолкнул к расщелине. — Иди, не стоит терять времени!

— Откуда ты его взял? — Проигнорировав последние слова демона, я покачала на ладони кинжал.

Тиам вздохнул и страдальчески закатил глаза, показывая неуместность моего любопытства, но на вопрос все же ответил:

— Утащил у Дарха вместе с ключами от твоих оков, что тут непонятного!

Пожав плечами, я направилась к стене. В принципе все понятно. Вот только странно, что демоны хранят при себе убивающее их оружие. Впрочем, возможно, они правы: врага нужно держать на виду. Только что-то слабый охранник из верховного демона получился!

Я протиснулась в расщелину, неожиданно чувствуя, как она раздается в стороны под давлением моего тела, становясь достаточно широкой, а затем обернулась, стараясь не поддаваться мрачному предчувствию скорых неприятностей.

— А что, если сущность этого вашего Хаоса действительно нельзя уничтожить?

— Думаю, ты об этом узнаешь первая, — грустно усмехнулся демон. — Удачи!

Кивнув, я отсалютовала кинжалом и скрылась в расщелине, нарочно не прощаясь.

Это лишь иллюзия, коварная бессонница —

Что не хочешь — сбудется, что забыто — вспомнится,

Не поверишь — явится, позовешь — обманешься,

Потеряешь важное и один останешься.

Рохан с окрестными деревнями остался далеко позади, давно закончился шелестящий зелеными кронами лес, а знаменитые Серые горы все никак не появлялись, хотя, по ожиданиям Талейна, давно должны были украсить своим мрачным величием горизонт. Только вместо каменной громады впереди неожиданно зашелестело колосьями широкое пшеничное поле.

Среди тугих спелых колосьев то и дело вспыхивали яркие, теплые огоньки, словно солнечный зайчик дружелюбно играл в прятки и приглашал присоединиться к его незатейливой игре.

Пшеница… Дразнящий запах свежего хлеба, сила и мощь родной земли…

Отчего-то Талейну захотелось встать на колени перед этим золотым богатством, обнять и поцеловать каждый колосок. И неважно, что на выполнение столь необычного желания уйдет вся жизнь. Ведь колосьев много… очень много… Неважно все, кроме этого бесценного дара, который, несомненно, заслуживает людского почета и благодарности. Кто, как не он, сможет выразить эту благодарность? Ведь все остальные слепы и бесчувственны…

— Эй, князь! Очнись! Не знаю почему, но у тебя сейчас лицо как у блаженного идиота!

Что-то острое впилось в ногу. Неожиданная боль заглушила возвышенный настрой и заставила очнуться.

— А? Что? — Талейн удивленно посмотрел по сторонам и обнаружил Тимошку, мертвой хваткой вцепившегося в штанину.

— Говорю, выглядишь как ненормальный! Вот что! — сообщил кот, выпустив ногу из своих цепких объятий. — В одном глазу фанатичный блеск, в другом — мрачная готовность к самоубийству. Что с тобой случилось?

— Не знаю.

Решив не рассказывать о странных мыслях, неожиданно посетивших его разум, Талейн вновь посмотрел на поле.

Солнечный зайчик куда-то исчез, и сейчас колосья ничем не напоминали то золотое богатство земли, ради которого стоило падать ниц. Тусклая, с заметным серым оттенком пшеница вызывала лишь неожиданное чувство брезгливости и наводила на странные мысли. Казалось, что поле присыпано пылью, что само по себе выглядело довольно неестественно. Плюс ко всему вокруг стояла глухая тишина. Ни тебе стрекота кузнечиков, ни бабочек, за которыми радостно гонялся по лесу мошка, ни ветра. Ничего и никого. Заходить в такое поле не было никакого желания, а обойти — означало потратить уйму времени впустую, поскольку расстилалось поле во всю ширь горизонта. И казалось, что нет ему ни конца ни края.

Тем не менее после короткого размышления, князь выбрал второй, более безопасный вариант и, взяв на руки кота, пошел вдоль кромки поля, держась подальше от странных колосьев.

Магической ауры над полем не ощущалось, чужеродного колдовства тоже. Но и списать необычный цвет колосьев на неизвестный сорт пшеницы тоже не получалось. Настороженно поглядывая по сторонам, Талейн периодически переходил с шага на бег, чтобы как можно быстрей миновать неприятную преграду на своем пути. Страшно не было. Просто в душе возникло стойкое ощущение грядущих неприятностей.

Но чем дольше он шел, тем легче становилось на душе, и все предыдущие страхи постепенно растаяли и стали казаться обычной выдумкой, наваждением утомленного тяжелыми событиями рассудка. Даже Тимошка давно успокоился и, перебравшись с рук в капюшон дорожного плаща, предавался там глубокому сну.

«Видимо, я слишком измотан последними приключениями, — решил Талейн. — Поэтому в голову лезет всякая чепуха. На самом же деле вокруг нет ничего и никого подозрительного. К тому же, наверное, еще не полностью восстановились силы после ритуала возврата теней. Отсюда и беспокойство, и ожидание очередных неприятностей. Необходимо успокоиться и расслабиться, да еще не мешало бы перекусить».