Проснулся он засветло, на экране мельтешили персонажи мультфильмов. Выключил телевизор и побрел в кровать, стараясь не открывать глаз, чтобы не выпустить сон.

Его вновь разбудил телефон. В окно спальни светило яркое солнце. Старик посмотрел на часы – половина второго. Ему стало не по себе.

– Старший лейтенант Колпаков вас беспокоит. Очухались после вчерашнего?

– Почти, – удивленно ответил Самойлов.

– А ваш напарник шустрый, – заметил Колпаков.

Самойлов не нашелся, что на это сказать.

– Вы ему передайте, что ошибается он с версией маньяка-педофила.

– Что говорит Башлыков? – совершенно проснулся Самойлов.

– Ничего не говорит. Молчит, как шпион-патриот.

– Он подстерегал именно эту девочку, я уверен.

– Так ведь и я уверен, Прохор Аверьянович. Не сочтите за труд, подвалите к моргу, я вам кое-что покажу и расскажу.

Самойлов записал адрес.

Выйдя из подъезда, он угодил в теплый полдень и расстегнул пальто. Гоша Капелюх в это время вышел из машины, стоявшей во дворе, и открыл ему дверцу. Старик так обалдел, что некоторое время топтался на месте и вспоминал, не отключал ли он пейджер перед тем, как завалиться спать. Может быть, ему звонили по срочному делу, не дозвонились и послали Гошу? Он порылся в карманах пальто. Пейджер был включен. Чтобы не усугублять и без того тяжелые ощущения надвигающейся старческой беспомощности, Самойлов гнал прочь от себя призрак главного спутника этой самой беспомощности – склероза: если Гоша здесь, значит, он его вызвал, а если он его вызвал и ничего не помнит, значит…

Напустив на себя серьезную отстраненность, Самойлов медленно уселся на заднее сиденье. Впрочем, ситуация скоро разъяснилась.

– Я тут сглупил с утра, – начал Гоша, поглядывая на него в зеркальце, – позвонил по номеру телефона из протоколов осмотра. Не одобряете?

Самойлов молча пожал плечами.

– И попал как раз на того мужика, который приезжал вчера с группой.

– Старший лейтенант Колпаков, – с облегчением выдохнул Самойлов. – Он тебе сказал, что Башлыков на серийного убийцу не тянет. Ты достал его вопросами, и Колпаков сделал так, как в свое время я тестировал слишком любопытных и заносчивых молодых сыскарей, – пригласил тебя в морг.

– Нет, – удивился Гоша, – это он вас в морг пригласил, а меня попросил привезти уважаемую персону. Вот я и везу. Я, конечно, надеюсь, что после совещания в морге вы просветите и меня насчет новой версии, но…

– Приехали, – вздохнул Самойлов.

Через двадцать минут Колпаков посмотрел на часы. Патологоанатом тоже посмотрел на свои наручные. Санитар поднял глаза и, сдерживая зевок, уставился на круглые часы на стене. Самойлов заметил краем глаза это движение и очнулся. Он стоял перед металлическим столом с девочкой, смотрел на ее внутренности и думал почему-то, что, когда ее сошьют после вскрытия, она будет похожа на ночного белого мотылька, укрывшегося крылышками.

– Простите, – он отступил на два шага от стола, – я задумался.

– Комментарии требуются? – немного язвительно спросил патологоанатом.

Самойлов внимательно на него посмотрел. Тот опять глянул на свои наручные часы.

– Да, извините, если можно, вот это… под ушами. Это жабры? – неуверенно ткнул пальцем в воздух Самойлов.

– Совершенно верно. Причем с вполне сохраненной структурой функционирования. В смысле, они имели естественную систему увлажнения, то есть вполне функциональны. Девочка могла ими при желании пользоваться.

– Как это? – не поверил Самойлов.

– Вот, полюбуйтесь, – патологоанатом залез рукой в перчатке в тело и приподнял из раструбов распиленных ребер странную ярко-красную массу. – Капиллярная надстройка над долевыми бронхами. При обычном дыхательном ритме эти капилляры получали кислород из крови по легочным протокам. По этим же протокам они питали легкие в случае слишком длительного пребывания под водой.

– Просто Ихтиандра какая-то получается, – зевнул наконец санитар.

– Мне бы не хотелось без разрешения родственников, но если мне позволят вскрытие в целях научного исследования, так сказать, я почти уверен – под щитовидным хрящом гортани нас ждет много интересного. Между голосовой щелью и желудочком гортани, по моим предположениям, может находиться гибкий клапан, перекрывающий доступ…

– Спасибо большое, – прервал его Самойлов и вышел.

– Что-то вы нервничаете, встречались с подобным раньше? – догнал его Колпаков в коридоре.

– С девочками-рыбами? – удивился Самойлов. – Никогда.

– С похищением человеческих аномалий, – уточнил Колпаков и подвел Самойлова к окну, чтобы удобно было открыть портфель на подоконнике.

– С похищением аномалий?… – задумался Самойлов.

– Если бы вы дослушали специалиста, узнали бы еще много интересного. К примеру, у нее была врожденная аномалия сердечного клапана. Смерть девочки наступила от остановки сердца вследствие введения в организм сильнодействующего снотворного путем подкожной инъекции. Спустя полтора часа после смерти ее обкололи стабилизаторами для задержки процесса разложения. Возле рта и на левой стороне груди обнаружены следы наружного воздействия, которые бывают при грубой, неквалифицированной попытке оказания первой помощи.

– То есть Башлыков хотел ее усыпить? А потом еще и откачивал?

Колпаков только развел руками.

– Более того, по отдельным пятнам на коже определено, что тело девочки для замедления разложения некоторое время было обложено сухим льдом.

– А мужчина? Отец? – спросил Самойлов.

– Перелом шейных позвонков. Никаких следов борьбы, никаких силовых перегибов: профессиональное движение – захват головы ладонями и резкий рывок в сторону. И – никакой заботы о сохранении тела в относительной свежести.

– И какие вы сделали выводы?

– Вот мои выводы, – Колпаков протянул Самойлову лист бумаги из портфеля.

Самойлов пробежал его глазами, задумался.

– Сводка из автоинспекции о происшествиях, – пробормотал он. – Вы подумали, что Башлыков держал тела на балконе в ожидании транспорта?

– Получается, что я угадал. Ведь угадал! Авария на перекрестке на выезде с Рогожской заставы. Фургон «Скорой помощи», оснащенный рефрижератором и оборудованием для перевозки тел и органов для трансплантации. Водитель скрылся с места происшествия, по номерам автомобиль числится за частным предприятием по оказанию ритуальных услуг.

– И что говорит это частное предприятие?

– Ничего не говорит, – Колпаков судорожным жестом повел головой в сторону и вниз. – Три дня назад прекратило свою деятельность. Никаких концов.

– У вас тик, – заметил Самойлов.