В течение ночи 13–14.12 345-й пдп переброшен в Баграм с 40-минутной готовностью к боевым действиям.

14.12 акция по отравлению Амина за обедом.

16.12 очередное покушение на Амина. Он не пострадал, но тяжело ранен его брат Асадулла.

Кармаль то ли опять немедленно исчезает, то ли прячется в Баграме, как утверждает Сердюков, до вылета в Москву в двадцатых числах декабря. Однако большинство источников все же подтверждает его отлет именно вечером 16 декабря. Вновь он появится в Баграме накануне решающего штурма.

В эти же дни в Кабул будет переброшен «мусульманский» батальон, якобы для усиления внешней охраны новой резиденции Амина. Через день с наступлением темноты «спецназовцы» и батальон устроят ночные учения с интенсивной пальбой из стрелкового оружия. Афганцы переполошатся, но им объяснят, что это тренировка действий личного состава «по отражению внезапного нападения противника». И так неоднократно почти до 27 декабря. Поэтому, когда начнется настоящий штурм, охрана Амина вначале подумает, что это очередная тренировка.

Главного военного советника — теперь уже генерал-полковника Магометова С.К. — лишь 20 декабря начнет вводить в курс дела все тот же главный комитетчик в Кабуле — Б. Иванов. Он же по распоряжению Андропова (именно Андропова!) будет назначать руководителя операции.

Спецназ КГБ в составе двух отрядов на броне халбаевских «мусульман» ворвется во дворец и покончит с Амином.

В составе другой группы будет и мой земляк — спецназовец и бард Сергей Климов, который на следующий день напишет знаменитую песню «В декабре зимы начало». Позже он по секрету признается, что его самое первое «поэтическое» произведение прозвучало, когда стихли выстрелы и «считать мы стали раны, товарищей считать». Еще в состоянии боевой дрожи и глядя на мерцающие звезды в морозном небе, он продекламирует:

Дело сделано, афганцы.

Улетаем в Европу.

Оставайтесь здесь сами,

…………сь вы в……пу.

Интересно символичное совпадение — начало афганской эпопее положил «Гром», а завершил ее — Громов.

В 1989 году два высокопоставленных масона, самолично строча доклад Съезду народных депутатов СССР об авторах афганского похода, постараются как можно дальше увести комиссию А. Дзасохова от подлинного расследования. Они аккуратно спрячут фамилию Андропова в тень Брежнева. Вроде бы и назовут, но как бы между прочих. Это у них тогда получилось. Съезд отпиской довольствовался. По моему мнению, результаты работы комиссии А. Дзасохова, будь она независима и не под контролем масонов, могли бы совпасть с вышеизложенным.

В те уже далекие 80-е истинный смысл происходившего и в страшном сне не мог присниться, особенно нам, военным, свято верившим в идеалы, искренне служившим государственным интересам СССР, казавшегося столь несокрушимым и незыблемым.

Твердо верилось в возможность и необходимость достижения поставленных в Афганистане целей.

С подобными мыслями и большим желанием очутиться в гуще событий, заняться настоящим делом я и приступил к работе сразу же по прибытии в Кабул 1.04.84 г.

В первые дни побывал в штабе и политотделе 40-й ОА. Членом военного совета там был бывший сослуживец по САВО генерал-майор Ремез Н.К., его первым замом — старый знакомый полковник Магда В.А., начальником отделения спецпропаганды — однокашник, «японист» подполковник Вячеслав Подшибякин.

Сразу же постарался вникнуть в военно-политическую обстановку и оргштатную структуру армии ДРА, состояние аппарата и имевшихся сил и средств спецпропаганды. Безотрадно выглядели обеспеченность и состояние технических средств, в первую очередь звуковещательных станций. Безграмотность подавляющего числа местного населения и личного состава бандформирований неизмеримо усиливали их важность. Необходимо было увеличение количества станций как в условиях маневренных и мобильных действий войск в ходе боевых операций, так и в пунктах постоянной дислокации. Многие звукостанции бездействовали ввиду отсутствия мелких запчастей, например мембран для громкоговорителей. С первых дней пришлось заниматься сбором информации из корпусов и дивизий о состоянии техники и забрасывать Москву просьбами о поставках запчастей.

Надо отдать должное руководству и офицерам 7-го управления — генерал-лейтенантам Волкогонову Д.А. и Смориго Н.И., генерал-майору Шершневу Л.И., полковникам Хилько Б.В., Чернете О.Г. и Королеву И. — они живо интересовались обстановкой, энергично и оперативно старались сделать все возможное в интересах дела.

Вскоре, 19.04.84, мы с А. Вахедом отправились на первую для меня операцию. После длительного перемирия возобновлялись боевые действия против отрядов «панджшерского льва» Ахмад Шаха Масуда. Советский и афганский КП по руководству боевыми действиями находились в Баграме, рядышком, где и взаимодействовали. Общее руководство осуществляла опергруппа МО СССР во главе с генерал-полковником Меримским В.А.

Разобрались с обстановкой. Отдали необходимые распоряжения политотделу 1-го ак. Организовали взаимодействие с находившимися здесь же коллегами из 40-й. Связались со своими в Кабуле, определили задачи по подготовке листовок с указанием тематики и некоторых аргументов, тиража, районов их распространения авиацией. Эти задачи отрабатывались в управлении, включая взаимодействие со штабом афганских ВВС. Там же находился и советник РСП полковник Андриенко М.В., курировавший эти вопросы. Часть тиража доставлялась непосредственно в передовые части.

Работа на Баграмском КП кипела круглосуточно. Сбор данных по обстановке, выработка решений, постановка и уточнение задач частям и подразделениям и т. д. Руководящий состав обычно собирался к 5.30.

Не задерживаясь на КП, мы перебрались на передовой командный пункт (ПКП) в Анаву, уже в самом Панджшере. Здесь же находилась группа отделения спецпропаганды и агитотряда 40-й ОА, несколько звуковещательных станций. Незадолго до операции Ахмад Шах, уже располагая информацией о предстоящих событиях, под угрозой расстрела выгнал из ущелья всех до единого жителей кишлаков, разбросанных вдоль живописной долины реки Панджшер на протяженности до 80 километров. Действуя при этом иногда довольно жестоко в отношении сопротивлявшихся и недовольных земляков, тем самым спасал им жизнь. К тому времени он уже обладал значительным опытом предыдущих операций, когда в результате боевых действий пострадал кое-кто из местных жителей. А.Ш. считал, что любой из них вольно или невольно может оказаться потенциальным проводником для «шурави».

Позже мы узнали, что основную группировку своих отрядов он заранее увел через Андараб на север, частично — южнее, оставляя сравнительно небольшие маневренные группы. Эти мелкие отряды, действовавшие с господствующих высот и заранее подготовленных позиций для крупнокалиберных ДШК, тем не менее доставляли много хлопот. «Выковыривать» их оттуда было непросто, зачастую лишь с помощью авиации. Стреляли их пулеметчики здорово, нередко прицельно по триплексам БТР, БМП и танков. Было несколько случаев, когда очередями «срезались» антенны бронетехники.