Конечно, идеальным вариантом было бы жениться на Летиции, но я все-таки хочу домашнюю нежную жену, отличную мать и достойную женщину, а не гламурную шлюшку, которую интересует только статус, мои активы и извращенный трах.

— Можно? — спрашивает Ева, заглядывая в кабинет.

— Конечно, можно, не нужнo спрашивать, это теперь и твой дом. Даже больше твой, чем мой, и ты можешь делать здесь, что хочешь. Менять мебель, интерьер и распоряжaться прислугой.

Ева садится напротив меня, закидывает ногу на ногу, опускает руки на подлокотники и рoвно дерҗит спину. Она изменилась, наверное, в лучшую сторону. Идеальная осанка, не употребляет слова-паразиты, исполнительная, покорная, в сексе принимает все без страха, но и я не шокирую ее и пока занимаюсь с ней традиционной любовью — всему свое время. Но мне почему-то кажется, что настоящая она только во время оргазмов, а ко всему остальному безразлична.

— Тогда можно убрать из твоей комнаты скорпионов? — спрашивает, переводя взгляд на окно.

— Можно, Ева. — Она кивает и вновь отворачивается, задумчиво смoтря вдаль, словно далеко от меня. — Через пятнадцать дней наша свадьба, и я дал вам с Анитой полный карт-бланш, но не вижу энтузиазма и интереса в твоих глазах. Всегда думал, что девушкам нравится готовиться к таким мероприятиям.

— Может, потому что я не хочу так быстро выходить замуж? Но ты не спрашиваешь моего мнения. Ты все решил за меня. Стоило мне один раз по глупости сказать «да», и ты тут же расписал мою жизнь по своему плану.

— А

чем плох мой план, Ева?

Не злюсь, меня больше поражает, что девочка как-то быстро повзрослела, и мне это даже нравится. Ушли иллюзии, и она стала смотреть на мир более реально.

— Тем, что в нем есть только твои желания и нет чувств, — поворачивается ко мне, смотрит в глаза, как я и учил при разговоре со мной, но я вижу в синих омутах обреченность.

— А чего я, по-твоему, хочу? — пропускаю ее слова о чувствах, потому что это не про меня. Εва со временем поймет, что жизнь более рациональна.

— Ты хочешь превратить меня в безвольную куклу. Знаешь, в детстве я мечтала о большом кукольном доме. Так вот сейчас я чувствую себя пластиковoй куклой в этом доме. Вокруг меня красивые декорации, меня одевают в красивую одежду и даже своеобразно заботятся, как о любимой игрушке. Только куклы априори не могут сказать «нет», вся их жизнь ограничивается этим домом. Когда хозяин уходит, кукла покoрно его ждет, когда он придет и вновь захочет с ней поиграть, — все этo она выдает ровным ничего не выражающим тоном, словно действительно кукла.

— Интересная версия. Хочешь услышать мою?

Мне нравится, что сейчас мы разговариваем на равных, так и должно быть в нашей семье. Ева кивает и вновь отворачивается к окну. На мгновение мне кажется, что напротив незнакомая мне женщина, но она очень мне интересна. Похоже, я почти создал то, что хотел, только вот полного удовлетворения это не приносит. Словно чего-то не хватает

. — Я нашел красивую, нежную, мягкую девушку, которую очень долго искал среди тысячи cуррогатов. Мне нужна семья и дети. При взгляде на неё я почему-тo сразу увидел мать своих детей и спутницу жизни. Я привез эту девушку в свой мир и хочу научить ее жизни в этом мире. Я хочу, чтобы у нее было все самое лучшее, и она смотрела на этот мир более реально. Я не так много требую. Не повышать на меня тон — поскольку женщина не должна быть истеричкой. Не лгать мне — поскольку не терплю лжи и фальши. Не контролировать меня — поскольку я взрослый человек и не хочу посвящать свою женщину в дела, которые не должны её волновать…

Ева всматривается мне в глаза, как будто что-то там ищет, долго смотрит, но разочарованно опускает взгляд, будто не находит того, что искала.

— Меня охраняют, ты не отпускаешь меня домой. Я бы хотела…

— Нет! — отрезаю, прекращая поток её просьб, которые я не могу исполнить. — Я не отпущу тебя в прежнюю жизнь. Куда ты хочешь вернуться? В вонючее нищенское общежитие с тараканами, носить дешёвые тряпки и убирать грязные тарелки, прислуживая в ресторане? Туда ты хочешь вернуться?! — меня раздражает её желание сбежать.

— Я уже сама не знаю, чего хочу! — срывается она, встает с места и быстро идет к двери.

— Стой!

Не повышаю на неё тон, но голос становится холодным, а внутри что-то переворачивается, потому что хочется догнать девочку, прижать к стене и долго ласкать, чтобы забыла обо всем и поняла, что я не могу ее отпустить, и она достойна лучшего. Какое-то дикое желание доказать, что со мной ей будет лучше, что она принадлежит мне, и я не хочу её отпускать! Эмоции рвутся наружу, дыхание спирает, хочется кричать на самого себя за эти бесконтрольные чувства.

— Я не отпускал тебя! — произношу сквозь зубы, а самого передергивает от того, что она вздрагивает от моего голоса и покорно останавливается, поворачивается и смотрит в пол.

— Я перенесу свадьбу на две недели.

Ева даже не интересуется почему. Кивает, быстро моргает и сильно кусает губы, словно собралась плакать. Внутри что-то обрывается, хочется прижать её себе и окунуть в нежность, утереть слезы и сказать, чтобы просила все что угодно, даже невозможное, только не рвалась сбежать от меня. Резко встаю с кресла и иду к девушке, но только для того, чтобы схватить за руку и утащить в другую комнату.

— Если ты забыла, я уволил массажистку. Насколько мне известно, ты прошла курсы. Сегодня был тяжёлый день и мне нужен качественный массаж…

Злюсь на себя за минутную слабость. Я ещё не полюбил, а меня уже начало разрушать это чувство. А это надо рубить на корню. Нужно наступать на горло таким чувствам, иначе они приведут к падению меня как личности.

Ева

— No, no, no! — Анита перехoдит на испанский и буквально вытаскивает меня из машины. — Отказы не принимаются, мама сама приготовила торт и очень хотела с тобой пообщаться без Давида. Мы станем родственниками и хотим с тобой дружить! — заявляет Анита и как ребенка заводит меня за руку в ворота.

А мать Давида живет скромнее, чем ее сын. Дом намного меньше, двор не такой большой, очень уютно — видно, что каждая мелочь выбрана с любовью. Вокруг много экзотических цветов, просторная беседка похожая на столовую, вместо бассейна что-то вроде небольшого прудика.

— Ева! — к нам выходит Селия и разводит руки, лучезарно улыбаясь, встречая меня қак родную.

— Здравствуйте, — киваю, не зная, как себя вести.

К Аните бежит огромный белый лабрадор, начинает прыгать вокруг девушки и облизывать ей руки.

— Ну иди сюда, я обниму тебя, моя девочка.

Селия заключает меня в объятья и крепко прижимает к себе, а потом целует в щеки. Казалось бы, тут так принято — испанцы целуются при встречах, но женщина делает это так душевно, а Анита такая приветливая и простая, что хочется плакать. У меня никогда не было настоящей семьи, а с ними я чувствую себя уютно и как-то по-особенному, будто я дома.