Над несчастным психом с ножом в руке стояла Изабелла Вимано. И, что сильно меня задело, по левую руку от нее находилась Франческа.

Какого гриска? Отчего-то вид герцогской дочки, принимавшей участие в разделке родного брата, по-настоящему взбесил.

— Ну и ну, все благородное семейство в сборе, — не смог отказать себе в удовольствии прокомментировать увиденное самым желчным тоном. — А где же герцог? Почему его не позвали на званый ужин? Я ведь правильно помню, что, по традиции, это потом полагается сожрать? Или сначала отсношать, а потом сожрать?

По кивку жрицы четверо мальчишек рванулись ко мне. Я приложил их силовой волной. Потом скрутил всем четверым руки магическими путами. Из баллисты по воробьям, но возиться с обычной веревкой не хотелось совершенно.

— Положите нож, сеньора, — велел я, шагнув к алтарю. Она словно не услышала.

— Элвин! — вскрикнула Франческа, но меня сейчас куда больше занимала ее наставница.

— Нож на пол! Быстро!

Женщина вздрогнула, перевела взгляд на пленника, замахнулась.

— Плохая идея, — отметил я, выбивая заклинанием оружие из ее рук. — Так, хватит суеты. Сейчас все успокоятся, сядут и будут отвечать на мои вопросы.

Франческа снова выкрикнула мое имя и шагнула навстречу с таким видом, словно собиралась повиснуть на шее. Я поморщился и отстранился. Даже смотреть на нее не хотелось. Не знаю, что было сильнее — злость или разочарование.

Мой личный пунктик — питаю глубинное отвращение ко всему, что связано с Хаосом. А еще я невесть с чего ощутил себя оскорбленным — то ли из-за участия Франчески в этой мерзости, то ли из-за запредельного цинизма в вопросе выбора жертвы.

Нет, с точки зрения конечной цели — отличный выбор, не поспоришь. Чем скорее уничтожишь в себе все человеческое, тем охотнее Черная поделится силой.

Сам не знаю, с чего так завелся. Как будто первый день знаю людей.

— Сеньорита, вы меня поражаете. Неужели это все ради мести за парня с дурацкими усами?

— Мести? — она захлопала глазами. — Но я…

— Не терпится стать такой же красоткой, как бабуля Вимано? Ладно, твое дело, мне плевать. Пошла вон отсюда!

К событиям в Цере Франческа отношения не имела, по датам они частично совпадали с ее неудачным замужеством. Да и потом — я готов был поклясться, что пару месяцев назад она ничего не знала о культе Черной. Скорее всего, это был ее первый обряд во славу Тары, так что девчонка заслуживала порки, не более. И я мысленно поклялся, что позабочусь, чтобы она ее получила.

— Что?

— Что слышала. Проваливай. Дверь там, — я кивнул в направлении проема, откуда тянуло свежим воздухом, выдувая дурман. Руки все еще были заняты поддержанием пут на культистах. Без закрепления рунами любое динамическое заклятие приходится удерживать с помощью постоянной подпитки, и ничего тут не поделаешь.

— Ты все не так понял! Я не…

— Не интересно.

Слишком отвлекся на перепалку. Это стало ошибкой.

То ли вскрик, то ли стон повис в воздухе. Я перевел взгляд на Изабеллу Вимано, но было поздно.

Так и не понял, что именно она сделала. Кажется, разодрала себе запястье зубами. А может, ногтями. В любом случае, крови и боли было достаточно. Ей хватило, чтобы воззвать к предначальной стихии.

Я еще поворачивался, еще перекидывал нити активных заклинаний в правую руку и поднимал левую, чтобы швырнуть жрицу о стену, когда тело ее на мгновение вспыхнуло изнутри лиловым пламенем. Она откинулась назад, переламываясь в пояснице под невозможным для человека углом. Черные с седыми прядями косы скользнули по цветной мозаике пола, голова почти коснулась камня, словно женщине переломили хребет. Ком сырой силы, что я швырнул, пролетел над ее телом, врезался в стену, и та пошла ветвями трещин.

Жрица выпрямилась с изяществом профессиональной танцовщицы. Черный ветер инферно заструился у ее ног, завиваясь воронкой, надул подол балахона лиловым куполом. Совсем мелкий, не вихрь — смерчик, он тек по кругу, не рискуя подняться выше колена.

Пока не рискуя.

Пока она могла приказывать Хаосу.

Набрякшие веки в мелких ороговевших чешуйках плотно сомкнуты. Безмятежная улыбка проплыла по лицу, которое на секунду показалось почти прекрасным в своем уродстве. Треснул безгубый шрам рта, открылся темным провалом, полным мелких и острых игл.

Я одним движением порвал и стряхнул с ладони нити заклинаний, чтобы вскинуть вверх руки со щитом.

А затем жрица разомкнула глаза.

Из них глянула слепая аморфная вечность. Хаос, альфа и омега, источник всего, безграничные возможности. Сила столь же опасная, сколь бесполезная без воли носителя.

Лишь желания одержимого позволяют ей проявиться в полной мере.

Крик женщины хлестнул по ушам, хлынул навстречу бурлящим яростным потоком, чтобы разбиться о выставленный мною щит. Засвистел ветер инферно, пошел по кругу, свиваясь в сплошное черное кольцо вокруг нас двоих и алтаря с распятой жертвой. Где-то внизу, в недрах холма, что-то глухо стонало и ворочалось, шатались стены, витражи на окнах лопнули и разлетелись с жалобным звоном крошевом разноцветных стекляшек.

Одержимая наклонилась вперед, визг стал тоньше, звенел перетянутой струной, ввинчиваясь под череп. Я до боли стиснул зубы, все внимание и силы уходили на то, чтобы удерживать щит.

Ее страстное желание вело мощь Хаоса, давило стотонной каменной глыбой, било тараном в созданные мной стены.

Я понял, что долго не выстою.

Франческа

Осторожно высовываю голову из-за алтаря, ощущая щекой тепло плеча Риккардо. Все еще привязан. Я бы освободила его, но боюсь, что брат попробует убежать и попадет в беду.

Риккардо-который-птица тоже здесь — дрожит мягким комочком на плече безумца. Накрываю его ладонью, он вырывается и клюется.

Когда все началось, меня как толкнул кто-то. Я упала на пол, прикрыв голову руками. Не видела ничего, только слышала звук удара, как великан долбанул гигантским молотом о стену. И потом визг.

Лежала, пыталась испугаться — и не могла. Словно шагнув мысленно за черту, разделившую живых и мертвых, навсегда утратила способность бояться.

Только что впереди была смерть. Сначала врага, а потом моя собственная. Только что не было «завтра». И вот все переменилось в одночасье.

Переменилось ли?

Привстаю в готовности чуть что нырнуть за алтарь. От зрелища магического поединка перехватывает дыхание. Вокруг нас завивается кольцами черный вихрь в проблесках лиловых молний. Пахнет грозой и чем-то паленым. Опасно гудит воздух меж жрицей и магом. От раскинутых рук северянина разливается алое свечение, черные волны разбиваются о него и тают.

Я отвожу взгляд и вижу нож.