безопасности. Он оправился так быстро, как я и ожидал; этот человек плыл по жизни, как тефлоновый корабль.

Но ему не приставляли пистолет к лицу.

Проклятье.

С раздраженным рычанием я вытерся полотенцем, переоделся в свежую одежду и направился на кухню, где уговорил Грету расстаться с миской ее драгоценного супа.

— Ты испортишь ужин, — предупредила она.

— Это не для меня.

Она нахмурила губы, прежде чем пришло осознание, и ее неодобрение сменилось восхищенной улыбкой.

— А. В таком случае, бери столько супа, сколько тебе нужно! Вот. — Она подтолкнула ко мне тарелку с хлебом из закваски и маслом. — Возьми и это.

— Что случилось с испорченным ужином? — Я ворчал, но взял этот чертов хлеб.

Я дошел до двери Вивиан, когда засомневался в своем решении. Должен ли я разбудить ее ото сна? Грета сказала, что сегодня она работала дома и не обедала, но, возможно, ей нужен отдых. Или она могла уже проснуться и пересчитывать свои бриллианты, или чем там еще занимаются наследницы ювелирных домов в свободное время.

Должен ли я постучать или уйти и вернуться?

Я не успел решить, как Вивиан решила за меня.

Дверь распахнулась, открыв сонные темные глаза, которые расширились в панике, когда она увидела меня.

Она закричала, заставив меня вздрогнуть и чуть не уронить суп.

— Черт! — Я вовремя поймал себя, но несколько капель горячей жидкости брызнули на край миски и попали мне на руку.

— Данте. Боже. — Вивиан прижала ладонь к своей вздымающейся груди. — Ты напугал меня.

— Я как раз собирался постучать, — наполовину соврал я.

Ее внимание переключилось на еду в моих руках. Она выглядела очаровательно помятой во сне со своими взъерошенными волосами и складкой от подушки на щеке. Даже без макияжа ее кожа была безупречной, а слабый аромат яблок затуманил мой разум.

— Ты принес мне еду? — Ее лицо смягчилось, что еще больше усилило дымку.

— Нет. Да, — сказал я, не в силах решить, стоит ли признаваться в том, что проверял ее. Я мог бы сказать ей, что это была идея Греты. Приносить ей куриный суп по собственному желанию казалось опасно интимным, как будто так поступил бы настоящий жених.

Вивиан бросила на меня странный взгляд.

Господи, Руссо, соберись.

Час назад я избивал до полусмерти двухметрового преступника. А теперь я бессвязно говорил о гребаном супе и хлебе.

— Грета сказала, что ты не обедала. Я подумал, что ты, возможно, голодна. — Я постарался ответить как можно более туманно.

— Спасибо. Это так заботливо, — сказала Вивиан, все еще с мягким выражением лица, которое творило странные вещи с моим разумом.

Ее пальцы коснулись моих, когда она брала чашку и тарелку. Крошечный ток электричества пронесся по моей коже. Мое тело напряглось, пытаясь сдержать физическую реакцию — удивленный толчок, более целенаправленное соприкосновение наших рук.

Вивиан сделала паузу, словно тоже это почувствовала, а затем поспешно продолжила:

— Как раз вовремя, потому что я собиралась перекусить. Мой разговор с комитетом по проведению Бала Наследия затянулся, и я забыла пообедать.

Она уже говорила мне, что в этом году она будет ведущей бала. Это было большое дело, и я не мог остановить проблеск гордости, который зародился в моей груди.

— Значит, все идет хорошо.

— Настолько хорошо, насколько может идти все, что имеет трехсотстраничный справочник, — пошутила она.

Наступила тишина.

Мне следовало бы уйти теперь, когда я дал ей еду и убедился, что она функционирует нормально, но странное ощущение в груди не давало мне уйти.

В том, что я сказал дальше, я винил проклятую дымку в своем сознании.

— Если тебе нужна компания, я тоже планировал перекусить. Я не настолько голоден, чтобы ужинать.

На лице Вивиан промелькнуло удивление, а затем намек на удовольствие.

— Конечно. Восточная гостиная в пять?

Я отрывисто кивнул.

К счастью, Греты не было на кухне, когда я вернулся. Я взял еще одну миску супа и присоединился к Вивиан в восточной гостиной.

Куриный бульон был достаточно насыщенным и сытным, чтобы сам по себе составить полноценный ужин. Некоторое время мы ели в тишине, пока Вивиан снова не заговорила.

— Как Лука? После... ну, ты знаешь.

— Он в порядке. Он проходил через худшее. — Хотя я должна проверить его еще раз на всякий случай. — Однажды на Бали его ограбила обезьяна. Он чуть не умер, пытаясь вернуть свой телефон.

Вивиан прыснула со смеху.

— Прости что?

— Это правда. — Мой рот искривился, как при воспоминании о возмущении брата по поводу этого преступления, так и от ее улыбки. — Очевидно, он выбрался нормально, но некоторые из этих храмовых обезьян безжалостны.

— Я буду иметь это в виду во время нашей поездки.

Мы уезжали на Бали через три недели, чтобы повидать моих родителей на День благодарения. Я уже боялся этого, но пока отодвинул это на второй план.

— А ты? — Я отбросил все притворство и устремил свой взгляд на Вивиан. — Как дела?

Веселье Вивиан исчезло после моего вопроса.

Воздух сместился и сгустился, выдавливая прежнюю легкомысленность.

— Я в порядке, — тихо сказала она. — У меня некоторые проблемы со сном, отсюда и бессонница, но это больше шок, чем что-либо еще. Мне не было больно. Я переживу это.

Возможно, она была права. Сейчас она была намного спокойнее, чем в первую ночь, но в моем животе все еще оставалась тревожная нить.

— Если ты хочешь с кем-то поговорить, в компании есть люди, — сказал я хрипловато. Наши контрактные терапевты были одними из лучших в городе. — Просто дайте мне знать.

— Спасибо. — Ее улыбка вернулась, на этот раз более мягкая. — За ту ночь и за это. — Она кивнула на полупустые миски, между нами.

— Не за что, — жестко сказал я, не зная, как справиться с тем, что, черт возьми, здесь происходит.

У меня не было никакой системы координат для странного тумана, затуманивающего мой мозг, или для толчка в груди, когда я посмотрел на нее.

Это был не гнев, как в случае с Браксом.

Это не была ненависть, как с Фрэнсисом.

Это была не похоть, не неприязнь или какие-либо другие эмоции, которые определяли мои предыдущие взаимодействия с Вивиан.

Я не знал, что это было, но это тревожило меня до чертиков.