Уайтекер энергично замотал головой:

– Нет, я рассказал вам все. Я сказал правду.

– Марк…

– Знаете, я слышал, что эти детекторы лжи не всегда надежны. Я хочу сказать, есть такая точка зрения.

– Марк…

– Да нет, я рассказал все, как есть. Абсолютно.

Везеролл наклонился к нему и произнес самым ласковым, почти отеческим тоном:

– Марк, дело не только в детекторе лжи. В этой истории с Фудзиварой и без того много странного. С тех пор как ФБР занялось этим делом, не поступило ни одного звонка. У вымогателей нет привычки позвонить, назвать свое имя и забыть об этом. Тем более что речь шла о нескольких миллионах долларов.

Уайтекер изворачивался, но всякий раз Везеролл спокойно объяснял, что его слова не вяжутся с фактами.

– Марк, я понимаю, вам трудно. Вы не раз повторяли эту историю – сначала на работе, затем нам. Но она лишена смысла.

Уайтекер молча смотрел в стол с непроницаемым выражением.

– Марк, вы же мучаетесь из-за того, что скрываете правду. – Везеролл вперил в Уайтекера долгий взгляд. – Пора облегчить душу. Пора сказать правду.

Уайтекер глубоко вздохнул. В глазах заблестели слезы.

– О'кей, – произнес он сдавленным голосом.

Ну наконец-то. Первый успех. Согласившись сказать правду, Уайтекер тем самым признал, что до сих пор обманывал агентов. А в этом, понимал Везеролл, признаться труднее всего.

– Ну хорошо, Марк! – сказал он. – Все хорошо. Теперь скажите мне, в этой истории с Фудзиварой не все было правдой?

Уайтекер кивнул.

– То есть вы обманывали нас?

– Ну да, – вздохнул Уайтекер.

– И обманывали сотрудников АДМ?

Уайтекер снова кивнул:

– Я соврал Мику.

Везеролл перевел дыхание.

– Скажите, Марк, звонил ли вам Фудзивара, чтобы сообщить о саботажнике на заводе?

Уайтекер в нерешительности молчал.

– Марк…

– Я уверен, что на заводе орудует «крот». И Рэнделл тоже так думает…

Уклончивый ответ. К тому же голос свидетеля дрогнул.

– Марк, – повторил Везеролл, – Фудзивара когда-нибудь звонил вам? Говорил о саботаже? Требовал ли он денег?

Нет ответа.

Наконец Уайтекер медленно покачал головой.

– Нет, – сказал он тихо. – Я это выдумал.{110}

Разговор длился несколько часов. Как и ожидал Везеролл, сознавшись в обмане, Уайтекер начал сыпать откровениями. Сам он при этом то испытывал облегчение, то впадал в расстройство.

Нет, звонка о саботаже не было, и не было попытки вымогательства, сказал он, но он не думал, что все зайдет так далеко. Дела на заводе шли хуже некуда. Откуда-то появился вирус, из-за него не могли наладить производство, и все наседали на Уайтекера, требуя решить проблему. Миллионы долларов летели псу под хвост. Начальство было им недовольно.

Вредительство, с его точки зрения, объясняло все. Но когда он высказывал эту идею, никто не воспринял ее всерьез и не пытался выяснить, что происходит на самом деле. А затем в сентябре ему позвонил Фудзивара.

– Зачем? – спросил Шепард.

– По техническому вопросу. Он интересовался статусом нашей патентной заявки на процесс сушки продуктов. Я не знал ответа на его вопрос, но пообещал выяснить и перезвонить.

Но этот звонок, сказал Уайтекер, навел его на мысль устроить так, чтобы руководство компании прислушалось к его подозрениям. Он пошел к Мику Андреасу и сказал ему, что, по словам Фудзивары, на заводе орудует «крот» и что тот обещает назвать его имя за деньги.

Мика, казалось, все это не слишком взволновало. Его больше интересовала возможность достать с помощью Фудзивары микробы, которые применяла «Адзиномото». Он был готов заплатить за эти штаммы шесть миллионов долларов.

– Через несколько дней Фудзивара позвонил снова. Я сказал ему, что, по моему мнению, у нас на заводе действует диверсант, засланный «Адзиномото».

– И как он отреагировал на это? – заинтересовался Везеролл.

– Похоже, он удивился. Но отрицать не стал.

В ходе дальнейшего разговора, сказал Уайтекер, он передал Фудзиваре предложение Мика Андреаса об уплате денег за микробы, принадлежавшие «Адзиномото».

– Фудзивара удивился и, по-моему, не слишком заинтересовался этим предложением, – продолжал Уайтекер. – Но я все же сказал, чтобы он подумал, и спросил номер его домашнего телефона. Номера он не дал. В течение месяца он звонил несколько раз, но продавать микробы не соглашался. Мик стал беспокоиться, что японцы что-то замышляют, и попросил меня не приставать пока к Фудзиваре, потому что он сам собирается кое-что предпринять. Ну а затем в компанию нагрянули вы.

С появлением ФБР политика АДМ круто изменилась, сказал Уайтекер. Андреас тут же велел Уайтекеру передать Фудзиваре, что сделка отменяется. Уайтекер якобы позвонил японцу и сказал, что в АДМ сейчас напряженная обстановка и с микробами надо подождать.

Уайтекер перевел взгляд с Шепарда на Везеролла.

– С тех пор, – сказал он, – никаких переговоров с Фудзиварой не было. Вообще не было.

Агенты просмотрели свои записи. Теперь история была похожа на правду. Идея покупки иммунных микробов у конкурента согласовывалась со всем тем, что Уайтекер рассказывал им о промышленном шпионаже.{111}

– Итак, – резюмировал Шепард, – основным мотивом, побудившим вас сочинить эту историю и рассказать ее Мику Андреасу, было…

– Основным мотивом было доказать Мику, что то, о чем я говорил в течение полутора лет, действительно существует, – ответил Уайтекер. – Я думаю, что у нас на заводе «крот», который заражает вирусом баки и добывает информацию.

– А почему вы согласились попробовать достать иммунных микробов через Фудзивару?

– Я же руководил производством и хотел быть в команде, – пожал плечами Уайтекер. – Думал, это поможет улучшить отношения с Миком.

Агенты еще раз расспросили Уайтекера с самого начала и подробно записали ответы. Они хотели увериться в том, что эта версия событий окончательная и Уайтекер от нее не отступит. Везеролл показал ему протокол и спросил:

– Все верно?

Уайтекер кивнул.

– Марк, если вы умолчали о некоторых обстоятельствах, сейчас самое время рассказать о них. Нам нужна полная правда.

– Это полная правда, – сказал Уайтекер.

– Теперь это документ, который может быть предъявлен в суде, как и все остальное, что вы скажете. Понимаете?