Артем зашел в кабинет начальника зоны, провел пальцем по краешку стола, обращая внимание на вспученное покрытие.

– Давно у вас тут не обновлялось, – заметил он.

– Никогда не обновлялось. А что? – Майор выжидательно посмотрел на него.

– Ну, ваша система финансирует обновление. Может, и наша зона включена в план. – Артем сделал особое ударение на слово «наша».

Он вор, и тюрьма для него дом родной. И тюрьма, и прочие не столь отдаленные места. Сегодня он не в зону заехал, а домой вернулся. И тут уж надо посмотреть, как он себя поведет – или сложа руки будет сидеть, или протекающую крышу пойдет чинить. Тут все от начальства зависит. Если Грабкин захочет с ним дружить, он включит свои возможности, а они у него неслабые.

Широко замахнулся Артем, большой вес дернул, но не надорвался. Опутал-таки Москву сетью осведомителей, создал целую систему детективных агентств, поэтому список хапужных чинуш только пополнялся. Артем ставил этих деятелей под себя, снимал с них «слам», и так у него все хорошо получалось, что этим процессом заинтересовались в ФСБ.

Он сдал Конторе свою базу, но разрабатывать чинуш под ментовским контролем отказался наотрез. Наказывать его за это не стали, напротив, даже взяли под свое негласное покровительство. Не зря же подполковника Подгорнова выдернули с этой грядки, поставив на его место человека, который мог помочь Артему. Новый начальник лагеря все понимает, поэтому и вызвал его на разговор. А мог бы и в штрафном изоляторе закрыть – за неподчинение сотруднику администрации.

– Ну, это вряд ли. Я бы знал.

– Может, еще узнаете.

Там, где бюджетные деньги, без распилов, как правило, не обходится. Кто-то «пилит» финансы толстым полотном, подставляя свой карман под крупные опилки, кто-то делает это осторожно, с оглядкой, пользуясь тонкой ножовкой, но воруют все. Или почти все. В системе исполнения наказания свои пильщики, их легко можно выявить и взять на прицел. Насесть, объездить, приручить и поставить в стойло. Если очень захотеть, эту зону можно залить финансовыми потоками, сделать ее образцово-показательной. Грабкин с этого дела может подняться еще выше, и он, конечно же, это понимает.

– Ну, хотелось бы, – заерзал в кресле майор.

– Я так понимаю, у вас ко мне конкретный разговор, – сказал Артем, пропустив эти слова мимо ушей.

– Да, конечно. Вы, Артем Евгеньевич, в законе, у нас к вам особый подход.

– У кого это у вас?

– В конкретном случае у меня.

– А какой подход у вас к Сергилу?

– Да уж… – вздохнул Грабкин. – Я понимаю, этот вопрос для вас очень важный… Сергил тоже на особом положении…

– Прежний хозяин ему покровительствовал?

– Ну, есть подозрения…

– Не было бы подозрений, Подгорнов остался бы на своем месте.

– Да… Мне намекали… – закивал Грабкин.

Он порывисто вынул из стола пачку сигарет, положил ее на стол и выразительно глянул на гостя.

Артем покачал головой и достал свое курево. И по этапу он шел в особом статусе, и здесь его не ошмонали. И деньги он с собой провез, и в хабарах полно съестного блага, и с куревом без проблем. И еще очередной подгон в пути… Пока все хорошо, а что будет дальше?

Подгорнова сняли, но не факт, что Грабкин целиком принял сторону Артема.

– Я знаю, у вас вопросы к Сергилу. – Грабкин достал сигарету, сунул ее в рот, нервно щелкнул зажигалкой.

– Какие у меня могут быть к нему вопросы?

– На которые у него нет ответов.

Артем улыбнулся. Правильно понял Грабкин суть дела, поэтому попал в самую точку.

– Он может ответить силой.

– Да, возможности у него есть.

– Что с Раулем? – спросил Артем.

Он знал про бывшего «смотрящего» если не все, то многое. Лично с ним он знаком не был, но справки навел. И о конфликте знал, который произошел между ним и Сергилом. Проиграл Рауль свою партию, но жив он или нет, Артем точно не знал. Не было пока такой информации.

– В штрафном изоляторе Рауль. Под охраной. Еще Подгорнов его под охрану взял. Сергил рвется, но его туда не пускают.

– А он рвется, – кивнул Артем. – Не может не рваться.

Пока Рауль жив, Сергил не мог считать себя полноценным хозяином положения. Он должен был добить бывшего «смотрящего» и установить полную власть над зоной. Установить власть, утвердить контроль над зэками, которые могут предъявить ему за смертные грехи.

Он очень опасен, и без ментовской помощи Артему придется туго. А помощь, если предложат, придется принять. Это зона, здесь воровская и ментовская власть должны идти рука об руку, иначе лагерная жизнь может погрязнуть в пучине махрового беспредела. Но всему должен быть свой предел. Артему приходилось «смотреть» за зоной, и он хорошо знал, какую помощь можно принимать от «хозяина», а какую нет…

Мент не должен быть союзником вора, но если это во благо воровскому ходу, то почему бы и нет? Артем принял помощь «хозяина», поэтому для него все двери открыты.

Надзиратель открыл дверь в камеру штрафного изолятора, Артем кивнул ему и переступил через порог. Угол и Арик остались в продоле, а Бой и Мокроступ последовали за ним. Незачем смущать Рауля всей своей свитой. Тем более, с ним в камере всего два человека.

А камера маленькая, всего на четыре места. Нары отстегнуты от стены, установлены, на них и сидеть можно, и лежать. Рауль сидел под окном, настороженно глядя на новичков. В кулаке он сжимал рукоять заточки, острие которой спрятано было в рукаве.

Тюрем и лагерей в стране много, жизни не хватит, чтобы везде побывать, со всеми познакомиться. Не пересекался Артем с Раулем, поэтому тот не знал его в лицо. Но, возможно, слышал.

Артем поздоровался честь по чести, назвался.

– В законе? – спросил Рауль.

Имя у него вроде как немецкое, но внешность чисто славянская. Широкое лицо, высокие скулы, нос картошкой. Лоб в глубоких морщинах, мелкие трещинки вокруг глаз, лицо землистого цвета. Среднего роста, ничем не примечательной комплекции, лет пятьдесят ему, но взгляд как у столетнего старика, много чего повидавшего на своем веку. Это его четвертая ходка, девять лет он уже отмотал, пять осталось. А в общей сложности, он провел за колючкой двадцать восемь лет, считай, вся сознательная жизнь прошла в неволе. Он другой жизни, как в лагерях и тюрьмах, и не знал.

Короновали его в конце третьего срока, он вышел на свободу и почти сразу загремел под статью. Заехал в эту зону, встал на положение и держал ход, пока не появился Сергил. Видимо, не воспринял Рауль его всерьез, за что и поплатился. Сергил и кровь пролил, и законного «смотрящего» в угол загнал. Подгорнов покровительствовал Сергилу, но полной воли ему не дал, только поэтому Рауль до сих пор жив. Стоит Грабкину проявить слабину, и «торпеды» нового «смотрящего» пройдут сквозь охрану штрафного изолятора.